Никак нельзя без нее обойтись?
– Татуировка – это ваша идентификация. Без нее не получится.
– Жалко. Не люблю я эти штучки…
– Но и переживать, думаю, не стоит. Татуировка будет временная. Через год она сама сойдет. Может быть, отдельные штрихи на какое-то время задержатся, но позже сойдут тоже. При таких татуировках применяется особый состав краски. Это распространенный вариант. Даже в быту. Одна татуировка надоест, сделают другую. Можете, старлей, не переживать за свое тело. Через год оно очистится. Останутся только шрамы, но шрамы боевые, а не от татуировки.
– Спасибо, товарищ полковник, утешили…
– Все вопросы разрешили?
– Последний остался. Вы не могли бы попросить, чтобы позвали ко мне священника. Здесь, в госпитале, часовня есть, регулярно молебны проводятся. Пусть священника пригласят и дадут нам возможность наедине поговорить.
– Вы, Кот, разве настолько плохи, что исповедоваться желаете?
– Я, товарищ полковник, достаточно здоров, чтобы через неделю начать первый после ранения марш-бросок. Может быть, не слезая с кровати. Но у меня там, в поселке, в момент ранения была клиническая смерть. И я побывал на том свете. Не улыбайтесь. Я там кое-что увидел.
– Я и не улыбаюсь. У меня нет оснований вам не верить.
– Вот. И хочу обсудить это со священником. И исповедоваться тоже хочу.
– Не знал, что вы верующий. В вашем личном деле ничего об этом не сказано.
– А вы – атеист?
– Когда я в вашем, Кот, звании летал в Афган, нас перед посадкой в самолет тщательно обыскивали. Так мы нательные крестики под обложку партбилета прятали, чтоб не нашли. И только в Афгане надевали их на шею. Я попрошу, чтобы священника позвали…
Глава вторая
Костер горел большой и высокий. Те, кто развел его, не экономили дрова, такие редкие в этой горной местности. Местные жители предпочитали вместо топлива использовать верблюжий навоз. Тепла он давал гораздо больше, чем любые дрова, а в большом пламени местные жители удовольствия не видели. Но военнослужащие сил НАТО любили большие костры. Может быть, им казалось, что так безопаснее. Хотя безопасность эта была лишь видимой. Инстинкт пещерного человека, глубоко-глубоко сидящий в каждом из людей, пробуждался и подсказывал, что большой костер сродни спасительному свету. Однако в действительности костер освещал только незначительное пространство. И люди у костра видели мало вокруг себя, зато их видно было хорошо. Может быть, для пещерного человека костер и был спасительным средством от хищников. Но к современным людям у большого костра вполне мог подойти хищник гораздо более опасный, нежели дикий зверь, – другой человек.
У костра сидели трое унылых афганских полицейских. Унылость в рядах полиции и армии чувствовалась уже давно, со времени объявления о скором бесславном выводе из Афганистана сил НАТО. Все помнили, что было с полицейскими и с армейскими офицерами правительства, когда