с человеком, которого почти не знал. Оказалось, что его позвали в конструкторское бюро, занимавшееся разработкой подводных роботов для добычи железа и других ископаемых на глубине 6000 м. Морская геология, роботы, дистанционное управление сложными системами, программирование – все это звучало гораздо веселее, чем стойка регистрации. В том же автобусе я и получил приглашение на работу – конструкторскому бюро требовались инженеры с моей специальностью. Пожалуй, это был мой первый elevator pitch, хотя, разумеется, в то время я понятия не имел, что это такое.
Когда я пришел в КБ, оказалось, что я наименее опытный сотрудник в команде. Я очень хорошо знал, как делать контуры защиты. Но ребята моего возраста в этой команде как электронщики были гораздо сильнее. Пришлось много и тяжело учиться на ходу, осваивать программирование и еще много всего.
В результате я стал весьма востребованным программистом систем для наших роботов. Параллельно учился в аспирантуре Московского горного института и всерьез раздумывал о том, чтобы уйти в науку.
1986-й стал переломным для многих моих ровесников. В этом году в стране разрешили заниматься кооперацией – по сути, мелким бизнесом. Я стал думать, как бы к этому приступиться, но никаких конкретных идей не возникало. Просто размышлял об этом в фоновом режиме, не отдавая себе отчета в том, что мысль эта постепенно зреет и набирает вес в моем сознании.
Одним из безусловных плюсов работы в конструкторском бюро было то, что нас вместе с роботами на лето увозили в Керчь проводить испытания. Там находился полигон, где наш агрегат для добычи полезных ископаемых со дна Мирового океана можно было испытывать в подводных условиях. Не 6000 м, конечно, но для погружения хватало.
Как-то раз в свободное от роботов время мы с коллегами пошли есть шашлыки. Тогда мне еще казалось, что «полярная» зарплата в 350 рублей была чем-то очень солидным. Да так оно в общем-то и было – я зарабатывал раза в два больше среднестатистического вузовского преподавателя со стажем. Но в процессе поедания шашлыка я произвел нехитрые вычисления и вдруг понял, что пацан у мангала с таким потоком клиентов зарабатывает полторы, а то и две тысячи в месяц. Это был очень болезненный диссонанс. Мы тут роботов запускаем, голову ломаем и контуры безопасности продумываем, а зарабатываем, получается, в несколько раз меньше обыкновенного шашлычника с предпринимательской жилкой.
Конечно, я не собирался менять своих милых роботов на дежурство у мангала. Просто у меня тогда впервые сложилась в голове гипотеза, что если каким-то образом помножить мои знания на предпринимательский инстинкт, то выйдет что-то стоящее во всех отношениях, в том числе и финансовом. Эта мысль зрела и крепла еще и благодаря советскому агитпропу: по телевизору вдруг с большим энтузиазмом стали показывать многочисленные передачи о том, как частная инициатива позволяет советским гражданам зарабатывать. Кооператоры в них выглядели едва ли не как герои социалистического труда из фильма «Светлый