у деревенской молодежи.
Подругам Аксинья твердила одно:
– Они, еловские наши, смешные, лопоухие, нескладные. Вместе мы с ними росли, помним их мелкими совсем. Ни одного добра молодца на всю Еловую…
С Рождества до Крещения девки собирались, гадали на суженого. Аксинья с Ульяной были в том возрасте, когда жгучий интерес к гаданию помножен на детский восторг от любых чудес и колдовских дел.
– Пошли к Марфуше, там завтра все девки ворожить будут, – предложила Ульяна.
– А мы сегодня дома погадаем. Что, вдвоем не можем? – захлопала в ладоши Аксинья. – Матушка, восковую свечку возьмем?
– От беса это все, – проворчала Анна. Но смягчилась, заиграли улыбкой строгие глаза. – Да берите. Забавляйтесь, пока молодые. Идите только в светелку, под ногами не крутитесь.
Светелка, которая согревалась одним боком жаркой печи, была куда холоднее истобки. Девицы набросили шерстяные платки и, зябко переступая босыми ногами по ледяному полу, пристроились на застеленной рогожкой широкой лавке, опоясывавшей всю светлицу. В миску глиняную налили воды, трижды прошептали:
– Водица, водица, воск на тебя упал, мне всю правду рассказал.
Самодельные свечки охотно капнули в подставленную миску. Оставалось ждать, какая фигурка выйдет.
– Аксинья, у тебя воск, будто чертик, застыл. Смотри-ка, хвост да копыта.
– Ну тебя, больше на собаку похоже. Иль волка, – разглядывала Оксюша затейливые восковые завитки. – А у тебя… младенец! Смотри-ка! Вот голова…Ручки-ножки.
– Точно! Я не углядела. Значит, в будущем году родить мне суждено. Лешка с дороги приедет, свадьбу сыграем. Эх… – мечтательно закатила глаза.
– Все ж на черта похоже. Хвост. Копыта острые. Даже шерсть видно. Права ты, подружка.
– Правда истинная… гадание это. Бабка моя говорила: все сбывается. Нечистая сила помогает, – Ульянка перекрестилась.
– Дурость, Рыжик! Всего лишь воск.
Подруги примолкли. Слышен был тоскливый вой деревенских собак, мечтающих о тепле. Тихо напевала Анна.
– С колечком гадать будем? – встрепенулась Рыжик.
– Где ж мы возьмем его?
– Да у матери твоей серебряное колечко. Лазили в короб прошлой осенью. Видали. Помнишь?
– Помню… Лишь бы матушка дала. Не любит его вытаскивать. И на Святки не выпросишь.
Аксинья состроила жалобную гримасу:
– Матушка, а матушка, можно колечко мне твое взять? Гадать мы хотим на суженого.
Анна вздохнула и открыла крышку старого берестяного короба, в котором хранилось когда-то ее приданое. Холщовый мешочек на самом дне сундука прятал серебряное кольцо. Простая полоска металла потемнела от времени.
– А кто подарил его тебе? Отец? Никогда про это не рассказывала.
– Не любопытничай, дочка. Хотела гадать – гадай. У меня дел еще невпроворот. – Анна бросила на дочкину ладонь кольцо.
– Вот оно! – Аксинья показала свою добычу. – Дери волос из косы, Ульяна.
Длинный