ответил Стэн. – Но в принципе да. Если родственники намерены прямо нарушить распоряжение о медицинском уходе, главный прокурор штата может обратиться в суд и получить предписание.
– И тогда?..
– Тогда, если родственники или врачи проигнорируют судебное предписание, это неуважение к суду. Так что да, у Эла есть дубинка, которой он может грозить Зуле и Элис. Но я в шоке, что он вообще о таком заикнулся.
– Говорит, что защищает свой бренд.
– Охрененная защита бренда.
Организация, известная Элис как Заумный кибербанк, приобрела большое старое здание у незаумного некибербанка, который в начале нулевых сдох из-за финансового кризиса и сопутствующих неурядиц.
В тридцатых годах двадцатого века здание, вероятно, считалось высоким и футуристичным, теперь выглядело низким и забавно старомодным. Новые владельцы провели всю необходимую структурную реконструкцию, чтобы оно не превратилось в груду кирпичей при следующем землетрясении, а затем поделили его между своими подразделениями.
Собственно Заумный кибербанк – коммерческая финансовая организация, выросшая из стартапа под названием «Эпифит» и вобравшая в себя еще несколько шараш-контор аналогичного профиля, – занимал верхние две трети здания. На нижних этажах располагались Семейный фонд Уотерхауза-Шафто и его дочерняя структура, УОТИМ.
Здание стояло на склоне холма, так что с одной стороны посетители заходили на первый этаж, а с другой – на четвертый. Топология оставшегося клина могла бы вызвать трудности у лиц с ограниченным чувством направления, поэтому архитекторы сохранили его по большей части деконструированным: оставили на виду мощный стальной каркас, держащий теперь мраморно-кирпичный пряничный домик наверху. Такая система надежности и пристала банку, который работает с таинственными и, возможно, стремными клиентами. Однако внутренние перегородки были преимущественно стеклянные, так что вы по крайней мере могли видеть места, куда вам вход запрещен.
Не могло быть и речи о том, что Корваллис Кавасаки войдет с улицы и на посту охраны подпишет стандартный эндиэй. Поэтому ему выдали не пропуск, а гостевой бедж. Это значило, что он может ходить только с Беном и они должны держаться разрешенных для посетителей зон на нижних этажах. Там как раз для таких случаев имелось несколько переговорок, но через стеклянные стены было видно, что все они заняты. Так что Си-плюс с Беном, за неимением другого места куда пойти, начали прогуливаться по музею, занимавшему внутреннюю часть первых трех этажей.
Музей выглядел дорогим. Явно его сляпали не стажеры на скорую руку. Чувствовалось, что серьезные люди приехали из Лондона, работали над экспозицией много лет и создавалась она надолго. Многословные таблички, гравированные на загадочном коррозионностойком металле, излагали длинную интригующую историю. Корваллис пообещал себе, что вернется их прочесть. Сейчас, прохаживаясь и болтая с Беном о пустяках, он в фоновом режиме впитывал визуальную информацию и вынес общее впечатление, что институт уходит корнями в эпоху, когда люди носили большие парики – не пудреные, как у Джорджа Вашингтона, а цвета натуральных волос,