он вздохнул, – помочь тебе хочу. Давай так, я поговорю с бригадиром, определит тебя к нам на ферму. Начнешь работать руками, вон как Витька мой, он на год тебя старше, а уже с полгода на ферме. Так хоть голодать не будешь. Сам знаешь, Олежа, что у нас в цитадели не едят те, кто не работает.
Тем временем сынок дяди Гриши по-хозяйски подошел к небольшой полке, на которой лежали наши вещи и скромные сбережения. Посмотрев на полку, он начал перебирать все что там стояло и внимательно рассматривать.
–Не трогай, – я подошел к нему. – Это не твое.
–Пошел, – легко ткнув меня в нос кулаком, Витька продолжил потрошить наши вещи.
–Ты чего? – от удара я оказался на полу.
–Ничего, – буркнул Витька.
–Дядь Гриш, скажите ему!
–А что мне ему сказать, – пожал плечами дядя Гриша. – Это теперь его комната, он может делать в ней что хочет.
–Как его, – я вдруг захлебнулся слезами.
–Ну вот так, – дядя Гриша ласково посмотрел на меня, – ну сам подумай, Олеж, ну кто тебе этот кубрик оставит. У тебя кубрик был, пока твой отец за стену ходил, да с автоматом всякую мразь гасил. Сейчас кубрик уже не может быть твоим, он двухместный и дали твоему отцу его как офицеру. Ты пойми, у меня семья. Витька взрослый совсем стал, Аленке пять лет уже. А мы в одном кубрике ютимся, а жена моя, Лидия Викторовна, забыл? Нас четверо, а ты один место какое большое занимаешь. Я тебя пристрою к нам на ферму, а ты нам свой кубрик отдашь. Идет?
–А где я буду жить, – я понимал, что плакать нельзя и я должен быть сильным, но слезы градом лились из моих глаз.
–Есть у нас при ферме общежитие, – сказал дядя Гриша. – Там выбью уж тебе койку, на улицу не выброшу, соседи как никак.
–Уходите! – заорал я. Я знал, что выгляжу отвратительно, но ничего не мог поделать: так мне одиноко и страшно было в тот момент.
–Пойду я, если не хочешь ты по-хорошему, – дядя Гриша хлопнул по коленям и встал с табурета. – Пойду, – он посмотрел на сына и сказал: – а ты делай что хочешь, твоя комната.
Я все ревел и ревел, когда сосед, переваливаясь словно медведь, вышел из кубрика. Стоило ему выйти, как Витька обернулся ко мне и показал черный блокнот:
–Бати твоего?
–Отдай! – я встал на ноги и двинулся к нему.
Похоже, Витька этого только и ждал. Короткий удар в челюсть сбил меня с ног.
–Отдать? – еще удар в голову. Витька уселся сверху и уже бил меня отцовским блокнотом по голове.
–Отдать?
Я отчаянно брыкался, пытаясь вырваться, но он был намного сильнее меня. Я только барахтался под ним, когда он все бил и бил меня по голове, приговаривая. Было не сколько больно, сколько обидно от собственного бессилия и слабости. Избиение прекратилось также резко, как и началось. В один момент я понял, что издевательских криков и ударов больше нет. Открыв зажмуренные глаза я увидел того самого мужчину в форме, который сказал мне про смерть отца, а теперь он держал Витьку за шкирку.
Только что казавшийся грозным противником,