сам заработал каждую копейку! – заорал взбесившийся мужчина и швырнул в меня стаканом, который чудом не угодил мне в лоб.
– Я сейчас не о деньгах говорю, а о семье. Ваш сын в больнице, а Вы здесь вместо того, чтобы быть с ним рядом, пьёте!
– Жалеешь его? – Виктор вдруг расплылся в ехидной улыбке и, сложив руки на груди, сделал пару шагов в мою сторону. – Думаешь мне его не жаль?
– Именно так я и думаю!
– Даже если он очнется, его жизнь не будет прежней. Его лицо изуродовано шрамом, он вообще может остаться инвалидом. Кому нужен урод-инвалид?! О счастливом будущем ему можно забыть, понимаешь?! – Виктор говорил это с такой злобой и ненавистью, что мне стало не по себе.
– Не понимаю и никогда не пойму. – тихо ответила я и оттолкнула от себя мужчину, потому что тот уже подошёл ко мне достаточно близко.
– Я люблю своего сына. Он очнется и будет ненавидеть себя и свою никчёмную жизнь. Теперь нашей семье жить с этим, а ты не лезь, ты нам никто, хотя моё предложение ещё в силе и ты можешь стать моей шлюхой, я щедро им плачу.
– Да пошёл ты, козёл! – я показала Виктору средний палец и поспешила покинуть его общество. Этот человек явно был не в себе, во всяком случае мне не хотелось верить в то, какую чушь нёс этот человек. Артём очнется и благодаря поддержке и любви близких справится со всеми трудностями.
Артём
Сдерживал себя из последних сил, чтобы не сорваться и не накричать на мать, которая со слезами радости второй час причитала и благодарила Бога за то, что случилось чудо. Она гладила меня по голове и говорила, что все теперь будет хорошо . Хорошо?! Хорошо блять?! Да лучше бы я сдох прямо там, под колёсами фургона. Мое лицо навсегда изуродовано шрамом, дорога в спорт закрыта, да блять я вообще не знал, смогу ли я в принципе ходить!?
– Сыночек, все будет хорошо. Мы со всем справимся. Мы с отцом найдём лучших врачей, отправим тебя в любую клинику. – видя моё состояние близкое к нервному срыву, сказала мама и погладила меня по здоровой щеке, вторая половина моего лица была изуродована огромным шрамом от глаза до подбородка. К тому же лицо было покрыто синяками и кровоподтёками, поэтому смотрелось это невыносимо ужасно. Я посмотрел в зеркало всего лишь раз, больше не мог себя заставить сделать это снова. Конечно я не был из тех мужчин, которые часами крутятся перед зеркалом, но становиться уродом я был точно не готов.
– Мама, я хочу побыть один. Извини. – собрав всю силу воли в кулак, сказал я и выдавил из себя что-то похожее на улыбку.
– Хорошо. Мне сейчас надо отлучиться по делам, но сейчас уже должна приехать Аля вместе с Виктором.
– Я никого не хочу видеть, разве не ясно?! – все же сорвался я на крик. – Тем более отца, который между прочим виноват в том, что я теперь жалкое подобие человека!
– Не говори так! Не говори. – женщина тяжело выдохнула, пододвинула ко мне поближе стакан с водой и вышла. Я знал, что не прав, но ничего не мог с собой поделать. Мне было больно не физически, а морально.