ираются люди, который хотели бы заниматься спортом, если бы им не было лень. Как правило это были заядлые болельщики и устойчивые компашки знакомых. Они знали футболистов по именам и фамилиям, отслеживали кто, как и в какой команде играет.
Марк был не из их числа. Более того, он даже не совсем понимал смысла этой игры. Нет, он отлично знал правила: что надо забить гол в ворота противника, что мяч можно только пинать, а руками его может касаться только вратарь и Марадона, да и то не всегда. Он не понимал другого. Почему двадцать два миллионера бегают с мячом по полю, а несколько миллионов человек с весьма средней зарплатой радуются, когда кто-то из них забивает гол. Фанатизм был далек от него, очень далек, его в футболе интересовало только одно – кто выиграет.
Было несколько игр, в том числе и футбол, где результатом была победа только одной команды, за редким исключением, когда игра заканчивалась вничью. Диктор по телевизору пытался передать эмоциональный накал в игре. Для Марка это лучшее, что могло помочь.
– Опасный момент, нападающий выходит один на один, получает пас и… бьет по воротам, но вратарь не дремлет, перехватывает мяч. Опасно, опасно близко были ребята от гола…
Марк обхватил голову, прокручивая услышанное в голове, вспоминая картинку, что только что видел, пытаясь продолжить фразу, но нет, в памяти ничего не было. Это было как вспоминать стихи. Еще в школе, когда их заставляли учить, он первый раз это почувствовал. Иногда фраза в голове обрывалась ничем, будто это была газетная вырезка без начала и конца, но иногда слова начинали сами всплывать в голове, словно пузырьки. И тогда достаточно было вспомнить только начало стихотворения и рассказать его целиком. Первое слово вытягивало второе, затем третье и так весь текст, словно цепь вытягивалась из мутной, темной воды памяти. Должно было быть так, но почему-то внутри было тихо. Он закрыл уши руками, чтобы не слышать ничего вокруг, закрыл глаза и снова повторял.
– Опасный момент, нападающий… Ну же, давай…
– С вами все хорошо? – Официантка смотрела на него и пыталась вспомнить, сколько он выпил и не пора ли его попросить выйти на улицу, пока он еще в состоянии сделать это самостоятельно.
– Бьет по воротам… И? Вратарь не дремлет…
– Простите, с вами все хорошо? – Официантка слегка коснулась плеча и потрясла его, отчего Марк открыл глаза и убрал руки от ушей. Шум и гам резко навалились на него со всех сторон, кричали очень громко, и он даже не сразу понял, что происходит.
– А? Да, все хорошо, я просто задумался.
– Вы уверены? Быть может вам лучше выйти? Ненадолго? – Охранник, видя, как официантка тормошит посетителя, направился в их сторону.
– Поверьте мне, все хорошо, просто голова немного побаливает.
– Настенька, какие-то проблемы? – Охранник внимательно всматривался как двигаются глаза у Марка.
– Никаких проблем, все хорошо, просто разболелась голова. Можно мне еще чипсов и сырную тарелку?
Охранник, услышав вполне членораздельную речь, ретировался обратно к двери отсеивать не в меру активных посетителей, а официантка, хмыкнув, ушла выполнять заказ. Только сейчас Марк понял, что стало заметно тише. Он посмотрел на счет – так и есть, пока он упражнялся с памятью и объяснялся с охранником и официанткой, забили гол, вот почему было так шумно. Теперь счет был один – один, самое время подумать как следует, однако скоро будет перерыв, а это значит, что надо действовать сейчас, после перерыва все будет сложнее.
Принесли сыр и чипсы, и Марк попробовал первый попавшийся ломтик сыра. Это просто удивительно, как упрощая процесс производства, можно испортить продукт. Сыр требует времени, по сути, это единственное, что нужно. Немного продуктов и очень много времени. Сыру нужна ферментация и магия. Магия творится в подвалах. На полках все, что зависело от человека, уже закончилось. Ему нужно отлежаться, набрать вкус, стать тверже, избавиться от лишней влаги, и он не может проделать все это за неделю. Любой процесс требует своего времени, нельзя родить быстрее, чем за девять месяцев, это невозможно. Очень жаль, что некоторые маркетологи этого не понимают. Именно поэтому сыр, который сейчас пережевывал Марк, был мягкой субстанцией с сырным запахом, солоноватым сырным вкусом и желтым цветом. Но это определенно был не сыр. Другие сыры тоже не обещали быть правильными. Как говорил классик Жванецкий: “Что такое сыр низкого качества? Это уже не сыр? Или еще не сыр?”, – ничего с тех пор не изменилось, и представители этой тарелки не были сыром, от слова совсем.
– Простите, я могу вас попросить оплатить счет?
– Счет? Счет сейчас один-один… – Официантка с подозрением посмотрела на Марка. Пьяный посетитель это еще куда ни шло, но посетитель с поехавшей крышей это уже слишком!
– Да, не самая удачная моя шутка, простите, конечно, давайте я оплачу счет, однако я еще посижу. Мне надо посмотреть, чем все это закончится, – Марк указал кружкой на экран телевизора.
– Безусловно, смотрите сколько хотите.
Мяч вылетел в аут, и судья поднял флажок. Сейчас кто-то из другой команды подберет мяч, затем встанет на бровке и двумя