помолчал, прислушиваясь к внутреннему голосу.
– Мне страшно. Не до жути, но меня все это… смущает. Я не знаю, как мне дальше, как жить с этим… даром? Н–да, дар…Что, если я нанесу кому-то вред, ведь я не контролирую все эти, как вы называете, «явления». Да куча вопросов в голове и все не самые приятные.
– Понимаю–понимаю, – закивал Нонремов и тоже помолчал. – Но не спешите впадать в депрессию. Насчет того, что навредить, до конца всё непонятно. Вы ведь говорили вроде бы парк и магазин потом пришли в норму? Значит, Ваше воздействие избирательно. По какому принципу, конечно, тоже не понятно. Я, например, всё очень хорошо почувствовал.
В зале послышалось тихое посапывание. Оба мужчины удивленно повернулись на звук, обнаружив так и уснувшего сидя Чернышенко, прислонившегося к дивану.
– Ваш юный друг тоже занятный персонаж, – не сводя с парня взгляда заметил Нонремов. – Простите за прямоту, но он вполне подходит на роль потенциального пациента психиатрии.
– Знаете, он, конечно, странный, и не будь всего этого, что происходило, я бы точно позвонил врачам. Но… я не чувствую от него опасности. Знаете, бывает видишь спокойного, нормального человека, без признаков шизофрении. Но смотрит или двигается эта личность так, что становится неуютно, чувствуешь мурашки по коже и неприязнь. Не хочется, чтоб такой человек оставался с тобой наедине. А с Чернышенко у меня такого нет. Не излучает он опасности, хотя ведёт себя как придурок.
– Может быть он тоже непостижимым пока образом создан Вами? – заметил Нонремов.
Смотря куда-то мимо доктора Макс лишь пожал плечами. Оба снова замолчали. Сергей Осипович пошарил взглядом и выудил с пола бутылку пива. Жестом предложил Максу и увидев легкий кивок наполнил бокалы. Просто картина: сидят двое джентльменов и молча потягивают пиво, пока за окном оранжевое небо успокаивает окружение, готовя его ко сну.
– А может мне и правда надо в больницу, – первым нарушил молчание Макс и посмотрел на психолога.
Тот закатил глаза, словно прикидывая все за и против. Отыскал в пакетике сухарик, не спеша, с хрустом его разжевал, и лишь запив всё большим глотком пива, резюмировал:
– Может быть, но не сейчас.
– Спасибо, доктор, умеете Вы обнадежить.
– Врачебная этика, – развел руками Нонремов. – Мне как-то врач долго рассказывал про анализы, которые надо сдать, затем их изучить и лишь в конце буднично добавил – ну и мы Вам это дело вскроем и почистим. Ну да то совсем другая история, вернёмся к Вам. Я не буду прикидываться и снова скажу про свою заинтересованность в наблюдении за Вами. Не хочу отдавать такой случай другому, простите за грубость, но так понятнее и легче усваивается. Во–вторых, мне Вас по–человечески жалко. Ведь вся эта текущая ситуация и так не дает Вам покоя, а попади Вы к исследователям, то ваша личная жизнь исчезнет. Не хочу, чтобы Вас превратили в лабораторную крысу. Здесь то и вины врачей особо не будет – им надо разбираться в деле, а это всё опыты, наблюдения, выводы. В психиатрии такое исследование может длиться годами. А