к разговорам, позвольте рассказать, почему я в срочном порядке попросил вас прийти ко мне в гости, – Эволетт оторвался от еды, – ответ прост: карта. Я получил ваш подарок, посмотрел и понял, что мне крайне необходимо получить ее в полном виде.
– Полную? – я решил изобразить изумление и сыграть в непонимашки. Одновременно начал перебирать варианты, откуда лидер Темного Легиона может знать про карту. Гоблин? Вряд ли. Вестник проговорился? Вполне возможно, но тогда…
– Полную, полную, – улыбнулся Эволетт, словно слыша мой внутренний монолог. – Видимо, вы еще начинающий Картограф, если не знаете, что в сформированных копиях имеется описание, какая часть от оригинала предоставлена. Вы отправили мне 50 % карты, и я нашел ее очень занятной. Такой занятной, что готов обсудить вопрос приобретения второй половины.
Сделав небольшую паузу, я открыл карты и сформировал небольшой кусок. Посмотрел свойства и выругался сквозь зубы – действительно, в свойствах указан не только автор, но и источник, с которого делалась копия. Причем все было редактируемое – пожелай я скрыть информацию, мог бы просто потереть данные. Если бы знал…
– Смотрю, не верите старику на слово, – в очередной раз меня озарила улыбка Эволетта, наслаждающегося ситуацией. Откинувшись на спинку кресла, он пребывал в таком хорошем настроении, что мне захотелось сделать ему что-то плохое и гадкое, чтобы хоть на минуту погасить эту ухмылку. Сейчас возьму вилку, да как… Хм… Что со мной? Как-то раньше я не замечал за собой таких кровожадных наклонностей. Что-то не так! Пробежавшись по бафам и дебафам, я понял причину: Берсеркер на 10 минут. Твою мать! Видимо, одно из блюд, заказанных мной, вызывало этот эффект. Как только бафы начали сыпаться как из рога изобилия, я перестал их отслеживать, но, как видно, зря. Скопировав позу Эволетта, я старался контролировать впрыск адреналина. Капсула делала свое дело – сейчас мне казалось, что могу перевернуть весь мир, пробежать марафонскую дистанцию, порвать Хелфаера голыми руками и набить лицо Геранике. Ага! Главное не сорваться и не позволить себе выражать эмоции. В моем случае нападение на другого игрока приравнивается к возвращению на рудники, чего я никак не могу допустить. В отличие от бафа, который можно снять в случае необходимости, дебафы просто так не снимались. Потеряв интерес к Эволетту, к еде, да и вовсе к окружающему меня миру, я превратился в статую. Я – соляной столб, не испытывающий эмоции. Я – мельница, крутящаяся на ветру, но не подающаяся. Я…
– Махан, выпейте, прошу вас, – очнулся от того, что меня тряс за плечо официант, протягивая бокал с какой-то жидкостью. Берсеркер висел еще семь минут, поэтому я с трудом погасил в себе желание треснуть в лицо официанту и сконцентрировался на том, что он говорит. – Выпейте, пожалуйста. Это снимет дебаф.
Сделав над собой усилие, дрожащими руками я влил в себя предложенную жидкость. Горло обожгло, но в голове мгновенно прояснилось, жажда