уже после поцелуя. Знаешь, на сцене ты не выглядел женатиком.
Во взгляде ее не было дерзости. Катарина потупилась, уставившись в пепельницу.
– И к тому же ты с Куртом, – добавил Вольфганг.
– Марафетчиком? Была, теперь нет.
– Значит, ты одна? – Вольфганг сообразил, что спросил слишком поспешно и пылко.
– Да. Незанятая. Это про меня. – Катарина невесело усмехнулась. – Счастливица, верно?
– А если бы… если бы… – Вольфганг глотнул скотч, бесшабашно сознавая, что и так уже выпил лишнего.
– Что – если бы? – спросила Катарина.
– Если бы я был один? Ну вот ты меня поцеловала – а я ничего не сказал о жене и детях.
– Тогда я бы снова тебя поцеловала, мистер Трубач. А потом еще и еще, пока не закончилось бы твое и мое одиночество.
Вольфганга тряхнуло, все существо его откликнулось на эти слова.
Взгляд Катарины затуманился.
– Но ты сказал о жене и детях. Это меняет дело, поскольку я, видишь ли, современная девушка со старомодными понятиями. Конечно, хорошо бы, – мечтательно вздохнула она, – если б ты встретил меня, а не свою преданную докторшу. Я была бы не прочь иметь в дружках джазмена-театрала.
Хмель добрался до головы и наделил безрассудной отвагой. Вольфганг потянулся к руке Катарины. К пальцам с ногтями под черным лаком, державшим сигарету.
– Вот мы и встретились, – тихо сказал он.
Их руки соприкоснулись.
Катарина опустила взгляд и как будто крепко задумалась.
Потом убрала руку, поднесла сигарету к губам и глубоко затянулась.
– Говорю же, я современная старомодная девушка. Пусть все остается как есть, ладно? Мы друзья. Беседуем. Ты женат.
Вольфганг понял, что сглупил. И разозлился. Хмель приволок с собой и хамство.
– Старомодная? А как же продюсер с «УФА»?
– Что?
– Ничего. – Даже пьяный, Вольфганг смекнул, что перешел грань.
– Нет уж, говори, – потребовала Катарина.
Вольфганг пожал плечами и промямлил, глядя в сторону:
– Мужик, с которым ты вчера ушла. Вряд ли ему не терпелось обсудить кинопроизводство.
Пристальный взгляд Катарины был ясен и жёсток.
– Значит, ты заметил?
– Конечно, заметил. Я… ревновал.
– Ты женат на фрау Трубач. Какое право ты имеешь ревновать?
– Наверное, никакого, но ревновал.
Катарина вмиг смягчилась. И погрустнела. Вновь глубоко затянулась, спалив сигарету до фильтра. От окурка прикурила новую. Поежилась.
– Это бизнес. Глупый, абсолютно наивный, но все же бизнес. Роль через постель – кажется, так это называется. Он обещал, и я клюнула. Настолько, чтобы расчетливо рискнуть и проиграть. Он получил что хотел, я – нет. Утром пришла на студию, а он меня не принял. Сама дура. Моя первая и последняя подобная ошибка.
Вольфганг успокоился. И устыдился.
– Прости, Катарина. Зря я затеял… морду бы набить этой сволочи…
– Да ладно. Тык-пык и до свиданья. Но если я готова переспать с тем,