был допущен к следующей задаче – контрольные полеты по кругу, где как раз и отрабатывались, в основном, взлет и посадка. Кто-то уже не дошел и до этой стадии обучения. Каждый из нас за летный день выполнял по 2-3 заправки, это 10-15 полетов по кругу. Инструктор уже в редких случаях вмешивался в управление, давая нам самим исправлять свои ошибки. Недели через две таких полетов принесли уверенность в себе и страстное желание скорее вылететь самостоятельно. Но всему свое время.
И вот подошло такое время, когда первые курсанты стали выполнять самостоятельные полеты по кругу. Летную проверку перед первым самостоятельным всегда проводил командир эскадрильи подполковник Побожий. В нашей летной группе первым выпускался старшина группы Валера Слепицын. Я был вторым. Уверенность в полете была полной. Единственное, что смущало, это проверочный полет с комэском. Кстати, в основном он и отчислял курсантов в проверочных полетах. Слетавшие с ним перед первым самостоятельным рассказывали, что полеты с ним были просто кошмарными. В воздухе за малейшие, даже не ошибки, а отклонения в полете, он нещадно и зло ругал курсантов и грозился выгнать из центра к чертовой матери. Причем нормативность лексики не соблюдалась совсем. И вот настал мой день. Лишь бы пройти проверку, а слетать то я слетаю, думал я, ведь в последних полетах инструктор хвалил меня все время. Без ложной скромности скажу, что он стал относиться ко мне очень по-доброму и выделял среди курсантов нашей летной группы. Я был очень рад этому и всегда старался не испортить его отношение ко мне. А буквально накануне, нас собрал командир звена Мокрышев и поведал, что у Л-29 иногда случается такая неприятность на посадке, как «прогрессирующий козел». То есть, самолет после касания самопроизвольно отходит от земли, затем приземляется и снова отходит, но уже выше. И так со все возрастающей амплитудой. Причем, после третьего отделения от земли присутствие летчика в кабине не обязательно – самолет будет отскакивать все выше и выше, пока не развалится. А причиной этому может послужить взятие ручки летчиком на себя в момент касания самолета о землю.
И вот, я с волнением жду комэска у самолета. Михайлов рядом. «Не волнуйся, ты летаешь хорошо, все будет в порядке», напутствовал он меня. Подошел подполковник, спросил, готов ли я и велел садиться в кабину. Запланировано было 5 полетов по кругу. Все началось как нельзя лучше. Я выполнил 3 полета и не услышал от проверяющего ни одного замечания. Решил, видно те курсанты, которые рассказывали о страшном поведении Побожего в проверочном полете, просто не очень хорошо летали. А у меня полный порядок. Оставалось еще два полета. И не успели мы еще взлететь, как Побожий разразился такими ругательствами на меня, что казалось, не будь стеклянной перегородки между нашими кабинами, он убил бы меня. Он не закрывал рот эти, оставшиеся два полета. Я нисколько не сомневался, что не пройду проверку, и он отчислит меня. После заруливания на стоянку, подполковник первый выскочил из своей кабины и подошел к Михайлову,