перехватил его руку и дёрнул за ремень автомата, пытаясь сорвать. Лао удивил – перехватил руку и молниеносным тренированным движением опрокинул на спину. Я как-то совсем не ожидал, больше опасался автомата. Ещё одно правило, о котором я частенько забываю, – никогда не недооценивай противника.
Лао склонился надо мной, держась за нос, сказал что-то серьёзно с осуждающей интонацией и протянул мне руку.
Что они делают? Я решительно не понимал. То нападают и будто бы желают схватить, то снова прикидываются добренькими. Но то, что убивать меня этот Лао не собирался, я уже убедился, иначе давно бы пустил в ход автомат. А вот за Нэву обидно было, хотя с чего я вообще решил, что ей можно доверять? Все-таки незнание языка действительно огромная преграда. И сейчас мне, наверное, как никогда отчаянно хотелось понять, что именно говорит Лао. А говорил он что-то серьезное, с интонацией человека, объясняющего или даже наставляющего, но при этом он продолжал хитро щурить глаза.
Нэва стояла в сторонке со скучающим видом, елозя ногой в драном ботинке по луже. Я повернулся к Лао, уже не пытаясь понять, что он говорит (там снова было что-то про метки, кровь и даже проскочило знакомое выражение «твам джив» – ты жив).
У Лао из разбитого носа вытекала тонкая струйка крови, странная кровь. Я будто завороженный глядел на неё – неестественно тёмная, я бы даже сказал черная. Лао, проследив за моим взглядом, быстрым движением утер нос. И точно черная! Вместо красного следа, будто мазут смахнул. Вот это дела! Тут у меня в голове закрутились шестерёнки, завертелись колёсики и… Бинго! Видимо, у них тут у всех черная кровь, а моя красная, потому я и напугал Нэву. Да уж, незадача. И как теперь остаться в тени и не привлекать внимание? Но потом я засомневался, вспомнив о докладе Саймона. Он ведь об этом что-то упоминал.
Лао, наконец поняв, что я совершенно его не понимаю, принялся объясняться жестами. Постучал себя по лобку, задрал рубаху, даже штаны оттянул и, показав в штаны пальцем, спросил:
– Игал?
Я, полон самых худших подозрений, окинул его недоверчивым взглядом. Что это еще за гнусные вопросы? Даже думать не хотелось, что он имел в виду.
Лао схватил меня за руку и ткнул пальцем в уже покрывшийся коркой порез.
– Ракт! Игал, – он указал пальцем на медальон. – Азиз? Твам Азиз Игал?
Последнее я понял ясно, он спрашивал: «Ты Азиз Орел?»
Я растерянно закивал, потом опомнившись, отрицательно замотал головой. Какой еще к черту Азиз?
Меня явно приняли за кого-то, кого здесь звали Азизом Орлом, и, наверное, именно медальон на моей шее натолкнул их на эту мысль.
Выдавать себя за кого-то другого, совсем не понимая, о чем речь, было весьма рискованно. Вдруг этот Азиз беглый преступник? Нет, я намерен был начать жизнь с чистого листа, раз уж домой мне не вернуться. И поэтому решил, что пора сваливать от этой парочки. Поэтому я, улыбаясь и раскланиваясь, начал пятиться назад. И только я бросил быстрый взгляд туда, куда собирался рвануть, как темный силуэт мелькнул за спиной.
Лао, прицокнув языком, осуждающе закачал