такой Айтматов? – сердито спросил Бродский. – За эти слова вас следует отравить.
– Шампанским?
Я покатал поэта по острову, показал несколько хороших гостиниц на острове Пальм, где любил останавливаться с девушками. По дороге на мост кивнул в сторону ресторана в устье заболоченной речушки.
– Здесь я когда-то уронил костюм водолаза. Чуть не пришиб своего приятеля. Тяжелый, свинцовый. Как-то мы с ним не смогли удержать равновесия.
– Я, кстати, работал на маяке, – вспомнил Бродский.
– А я мыл трупы в морге судмедэкспертизы, – ответил я.
Мы въехали на Arthur Ravenel Jr. Bridge, красивую летящую конструкцию, соединяющую острова с материком. Помолчали, проезжая светлые пролеты моста с мелкими облачками в проемах. Мост по оригинальности конструкции мог бы посоперничать с Golden Gate Bridge в Калифорнии.
– Здесь не хватает Марди Гра, как Новом Орлеане. Все одинаковое: архитектура, болота, пальмы, аллигаторы. Народ – не музыкальный. Забронзовевший от подвига былых времен. Мне джаз напоминает о бессмертии больше, чем классическая музыка. Творчество масс. У каждого дудка, и пока он на ней дудит – горя нет.
– У вас тоже такая дудка, – сказал Бродский. – Какая-то патологическая жизнерадостность. И жажда бессмысленных д ействий.
– С вещами, причастными к Будде, Моисею, графу Сен-Жермен, Мерлину, Григорию Распутину или Иисусу Христу, общаться приятнее, чем с функционерами американских фондов. Другой масштаб. Это вы говорили, что главное – масштабность замысла?
– Я много что говорил, – обиделся Бродский. – Вы – авантюрист, энтузиаст, ужасный человек. Ни от кого не разит таким смертным холодом, как от энтузиастов.
– Иосиф Александрович, это вы говорите, что «Poetry über alles[13]». Я люблю поэзию, но вижу ее во всем.
Я включил радио. Там шло горячее обсуждение истории Джона Уэйна Боббита, которому отрезала член его супруга. Тот пришел домой пьяным, изнасиловал ее, после чего уснул. Оскорбленная Лорена схватила кухонный нож, отрезала мужу половой орган, увезла его на автомобиле и выбросила в чисто поле. На суде женщина возмущалась, что муж всегда кончал, не дожидаясь ее оргазма. За это и получил. Потом в Лорене проснулась совесть, она вызвала скорую помощь. Врачи нашли член Боббита, положили его на лед и пришили в больнице на прежнее место. Операция продолжалась девять с половиной часов. Мужик до сих пор собирал пожертвования, чтобы ее оплатить. История получила известность и вышла в первые заголовки новостей. За дело взялись феминистки, заявившие, что женщины должны взять тесаки для обороны от «домашних насильников».
– Я слышал, у вас появилась американская подруга, – вставил лыко в строку Бродский. – Не боитесь, что она тоже возьмется отстаивать женские права?
Я пожал плечами: мол, от судьбы не убежишь.
– Откуда вы об этом знаете? – осенило меня. – Это не то чтобы тайна…
– Мир тесен, – отозвался Бродский. – Да и вы ведете себя в Нью-Йорке вызывающим образом. Вы считаете, что в большом городе вас никто не видит, а вы – на виду. Публичная персона.
– Мне