Цветные пятна из чёрного ящика моей машины времени. Николай Самуйлов

то грубый осиновый кол —

      Не берёзовый, не кокосовый.

      Он и внешне, и внутренне гол —

      Просто посох бесхозно-бросовый.

      Кто-то взял и воткнул его

      Прямо в лужу болотно-мутную,

      Словно в небо из ничего,

      В пустоту с синевой беспутную.

      И никто на него не зарился —

      Ни злорадства, ни сожаления.

      Как он в жиже с осокой парился,

      Сохранивши себя от тления!?

      Бабьим летом в небесной сини

      Мир увидел пожар на осине…

      20. Вознесение

      Неопознанный летающий объект

      В моём детстве, отдалённом пролетел.

      И с тех пор я, впечатлительный субъект,

      За мечтою голубой уйти хотел.

      Вместе с Друдом я свободу обретал,

      С Ариэлем2 познавал добро и зло.

      Гнул решёток неподатливый металл

      И считал, что мне с мечтами повезло.

      Повезло мне, потому что я рождён

      В мире добрых и доверчивых людей,

      Где свободой от рожденья награждён,

      Где не мчит за мной на облаке злодей.

      Но когда над миром стал парить и я,

      То увидел в нём богов распятия…

      21. Филоэкология

      Мы в розариях дерьмом почву удобряем.

      Пораскинувши умом, химией воняем.

      И уверены при этом, что в тепле навоза

      Жизнь поведает поэтам, как родится роза.

      Мы при детях пьём вино, хаем мирный атом,

      Ночью лупим в домино, тёщу кроем матом.

      И уверены при том, что ребёнку это

      Будет рай, а не притон, и растим поэта…

      Но когда увидит свет юное создание —

      Не напишет он сонет, не построит здание.

      Не бутоном он зардеет, а шипом-занозой,

      Ибо он дерьмом владеет, а не нежной розой!

      Тут бы и мораль извлечь в пользу экологии,

      Но моя прямая речь не для филологии…

      22. Меняла

      – Тебе бы и здесь отыскалось дело! —

      Сказала мне мама, присев на порог.

      Но я заложил и душу, и тело,

      И лес поменял на бетон и на смог.

      Отдал за бесценок поля с пшеницей,

      Игривый ручей, как довесок, кинул.

      Сотку картошки с курчавой мокрицей

      Просто из памяти в сторону сдвинул.

      И жил бы спокойно в краю городском,