Запрещено!
В один из дней всё шло как обычно, ближе к вечеру была Маринина очередь работать в раскопе, Нинка-однокурсница сидела рядом, без умолку болтая о своих романах и о своих симпатиях в настоящее время. Марина заметила странный бугорок под кистью, который не желал очищаться. После очередного движения кистью под лучом солнца что-то блеснуло. Сердце сжалось от предчувствия. Предчувствия чего? Описать одним словом она не могла даже много лет спустя, это и ожидание чуда, и принятие неизбежности судьбы, и радость обретения чуда. Одно Марина осознала чётко – сначала посмотрит сама, потом уже будет звать остальных. Она быстро припорошила бугорок пылью и продолжила работу несколько в стороне. В соседнем раскопе нарастал гул оживлённых голосов. Через несколько минут девушки услышали команду Андрея: «Ребята, все сюда!» Нинка на быстрых ногах тут же подлетела к группе, однокурсники что-то бурно обсуждали. Марина осталась в безопасном одиночестве. Несколько быстрых и точных взмахов кистью – и земля отдала свою тайну. На ладони девушки лежало золотое колечко простой формы с приделанной, в виде подвижной подвески, каплей. Капля при движении издавала еле слышный мелодичный звон. Описания или фотографий похожего украшения нет в списке находок ни их экспедиции, ни других, которые она читала. «Надо отдать Андрею, он разберётся, – подумала студентка. – Нет! Ни за что не отдам! Это моё! Я его нашла! Сама! Моё!» Она почувствовала прилив нежности к странному украшению, следом накатила волна спокойствия, и осталась тихая уверенность в правильности принятого решения. Быстрым движением Марина спрятала находку в один из карманов парусиновых брюк и побежала к остальным.
Все столпились вокруг стола, обычно разбор находок происходил вечером, перед ужином, такое столпотворение в неурочное время было очень странным. Сейчас вся группа рассматривала находку Севки, щуплого отличника в очках. Севка стоял во главе стола с гордым видом, ещё бы – первый нож за экспедицию, да ещё какой. Нож действительно был занятный – небольшой, он с лёгкостью помещался на ладони, клиновидное лезвие местами сохранило двустороннюю заточку, по поверхности клинка были разбросаны знаки, похожие на скандинавские руны, фигурки и головы зверей, цветочный орнамент. Рукоять сохранилась не полностью, по форме напоминала овал. Было удивительно, как лезвие могло сохранить, пусть и местами, остроту? Кто и какой техникой так искусно украсил клинок? Что за металл? Бронза? Какой век? Для чего вообще мог быть использован этот нож? Последний вопрос вызвал оживлённые споры, Андрей стоял молча, получая удовольствие от «научных» споров своих подшефных. Кто-то сказал, что нож явно охотничий, иначе зачем его затачивать с двух сторон? Севка настаивал, что нож женский или детский, игрушечный. Идейные на два голоса уверяли, что нож жреческий, для кровавых жертвоприношений использовался: «Посмотрите, какая злобная морда волка сделана! Точно для жертвоприношений, потому и острый