target="_blank" rel="nofollow" href="#_4.jpg"/>
Вот и долгожданное утро. После того, как Колька потянулся, протер кулачками глаза, почесал ломившую со вчерашней напряженной работы спину, он понял: что-то не так. Не так, но хорошо. И этим «хорошо» были веселые лучики солнца, что пробивались сквозь лапник шалаша прямо на рыжие Колькины ресницы. И потом: было тихо: ель не скрипела, шум прибоя еле слышен, капли дождя не стучат по крыше и не падают на нос.
– Домой! Хочу овсянки, долой мясо краба! Коля отпустил щелбана Ермаку, нашел сенькину босую пятку и пощекотал ее указательным пальцем.
– Че орешь-то? – больше для порядка спросил Ермолай и одним ловким движением выметнулся из шалаша наружу.
Солнца из-за скал видно не было, но оно присутствовало повсюду: на стволах елей, на глянцевых изломах скал, в лужах. В Сенькиных блестящих, как уголь антрацит, глазах. Воздух пронизывающий, по-осеннему хрустящий, но ребята поначалу холода не ощущали. Затем кинулись разводить костер.
Ко времени, когда солнышко начало прогревать воздух, семейство уже успело скатить по бревнам кунгас на воду, подрулить к нему бревна-поплавки как придумал Колька. Несмотря на старания законопатить, заткнуть все щели в днище, судно протекало. Не ручьем, но так, что Сеньке пришлось изрядно помахать ковшиком, чтоб убрать воду и не дать ей скапливаться. Снова вытащили лодку на песок, подвязали к ней вдоль бортов бревна. Помогая кольями, вновь спустили лодку на воду. Подождали. Вода набралась, закрыла даже дно, но выше подниматься не стала: привязанные бревна не давали кунгасу тонуть.
– Ну вот, можно и в дорогу, – забросил в лодку последнюю ловушку, затем весло Ермак.
– Рано, вглядываясь в волны, произнес Коля. Надо ждать прилива, иначе нам грести часов десять. А по приливу, с течением, авось часа за три и дойдем.
Все с ним согласились, пацаны уселись в лодку и стали ждать, вглядываясь в далекий берег. Сенька присела на чурбачок на берегу и окинула взглядом покидаемый остров. Почему-то стало грустно. Солнце по-доброму окрасило янтарный песок, могучие, зеленые с голубым ели, желтеющие заросли прибрежного шиповника. Вдруг взгляд Есении наткнулся на бурый выступ среди желтизны кустарника. Она всмотрелась и замерла: из кустов, скрытый по пояс, на нее глядел огромный медведь. Сенька, конечно, не испугалась: с чего бы это ей медведей бояться. Особенно, когда они улыбаются. Хоть и далековато было, но бесстрашная девчонка ясно разглядела, что у топтыгина на верхней челюсти не хватало зуба. «Как у меня», – улыбнулась навстречу Сенька и помахала рукой. Медведь весело помахал двумя лапами в ответ и исчез. Сколько Есения ни вглядывалась, никого больше на берегу она не увидела.
Подождав, когда через часок вода начала подниматься, мальчишки взялись за весла, сестренку усадили на корму рулить. Тронулись. Когда еще через час ребята начали уставать и сбавили темп, Сеня поднялась с банки-скамейки, приложила ладошку козырьком ко лбу и, всматриваясь в морскую даль, буднично произнесла: «А вот и наши летят навстречу».
Конец