два-три, а то и больше, Сергей с Володей ходили к провалу с горячей булькающей грязью, отделявшему их от всего остального мира.
– Яма вроде еще больше стала, – сказал Володя, бросив взгляд на другую сторону булькающей и чавкающей бездны.
Сергей достал из кармана театральный бинокль, позаимствованный у бабы Маши, и посмотрел туда. По ту сторону находились Лондон, Париж, Сан-Франциско, Канберра, Торонто, Рио-де-Жанейро… И уйма других мест, в которых он никогда не был. А по эту сторону – только Тринадцатый микрорайон… То, что успели построить… Так почему же он на этой стороне, а не на той?
– Точно, больше, – кивнул он. – Примерно на полметра.
Он снова приложил бинокль к глазам и сделал визуальную отметку, чтобы завтра проверить, насколько еще увеличилась яма.
– По полметра в день. – Володя чуть наклонил голову и озадаченно почесал ногтем висок. – Хорошо, что не в нашу сторону.
Сергей неодобрительно посмотрел на приятеля, но промолчал. Он не был суеверным, но все же полагал, что вслух о плохом лучше не говорить. Слова, как считал Юнг, обладают гадкой способностью воплощаться в реальность. А у Сергея не было никаких оснований не доверять Юнгу. Кроме того, у него было несколько возможностей убедиться в этом на собственном опыте. После чего он стал крайне осторожно обращаться с некоторыми словами. Особенно со словами «конечно» и «непременно».
– Запах стал другим? – Володя повел носом. – Или мне кажется?
Запах, исходивший от жидкой грязи, и в самом деле был довольно странный. Это была уже не та едкая вонь, будто выплескивающаяся на поверхность, когда неподалеку с влажным чмоканьем лопался пузырь. Теперь запах казался смутно знакомым и даже будил какие-то старые, полустертые воспоминания. Но при этом как-то охарактеризовать его, хотя бы очень приблизительно, не удавалось. Это был запах не синтетики и не смазки, не растительный и не животный. Специи вроде бы тоже так не пахли. Его нельзя было назвать резким или неприятным, однако же вдыхать его долго почему-то не хотелось.
– Я не чувствовал этого запаха, когда мы сидели на крыше автобуса, – сказал Сергей. – Тогда эта грязь просто отвратно воняла.
– Это плохо. – Володя достал из кармана пачку сигарет.
– Почему?
– Потому что это означает, что там, – он ткнул пальцем в яму с разлившейся грязью, – идет какой-то процесс. Может, прав Поперекин и там действительно какая-то химия бродит? Мало ли что могли в свое время свозить на эту свалку.
– Это аномальная активность, – почти уверенно заявил Сергей.
– Да? И в чем же она проявляется?
– В том, что грязь воняет, а провал становится шире. Тебе этого мало? – Сергей вдруг почувствовал злость на Володю, за то, что тот ну никак не желал признать очевидное. – Если бы это была обычная яма с грязью, образовавшаяся по воле природных стихий, сюда бы давно уже прикатили дорожные работники!
– Зачем? – непонимающе посмотрел на него Володя.
– Чтобы все привести в порядок!
– А кому