колени после неуловимого удара воина, я практически не помнила. Ощущение такое, что я тогда вообще сознание на миг потеряла, а вот пришла в себя от рычания Икаса и повторного оглушительного воя сирены. Открыв глаза, поняла, что лежу на песке, и попыталась подняться, обнимая одной рукой живот и используя вторую для опоры. Подняться я старалась неосознанно и не сразу поняла, что Икас, разгневанно рычащий, занял позицию рядом, защищая. В трех шагах от нас, зажимая рану на шее, стоял дед МакОратов, чуть поодаль валялись все те шестеро, что удерживали Икаса в сети.
Жутко саднила правая рука. Поднявшись и с трудом удерживаясь на ногах, глянула на исполосованное клыками запястье… Потом дошло – Икас разорвал веревку, и это следы его клыков. Мой самый лучший на свете зверь.
И тут вновь Накар:
– Кира, ты меня слышишь? Кира?
– Слышу, – хрипло ответила я, огляделась и скомандовала: – Готовность сорок секунд.
Двигалась я с трудом, но быстро. Кривясь от боли, подбежала к прибалдевшему Штофу, приказала Икасу подойти, а затем, не удержавшись, посмотрела на раненого, но несломленного дедулю и прошипела:
– Все еще считаешь меня безголовой?
МакОрат напрягся, в серых маловыразительных глазах промелькнуло нечто вроде уважения, а затем воин прохрипел:
– Да… ты гораздо больше похожа на Агарна, чем он думает…
Сомнительный комплимент.
Прогремел взрыв!
Взрыв обрушил половину двора, причем именно те места, где были я, Икасик, Штоф и перепуганная, оглушительно завизжавшая девушка.
А дальше дело техники. Я-то свою отвлекательную задачу выполнила, в остальном спецы Накара сработали на ура. Нас перехватили в момент падения, отволокли в подземный ход, и прогремел второй взрыв, блокирующий доступ к нашему пути отступления. Интересно, что бы мне поставили за разработку этого плана? Просто интересно.
Потом был бег по обрушивающемуся подземному ходу, потом стремительный спуск в подземную пещеру, затем опять бег, минут через сорок Накар сказал:
– Все. Оторвались.
И мы повалились на землю: кто-то пытался отдышаться, это они, кто-то плакал, это девушка, кто-то матерился (Штоф), а кто-то радостно прыгал, махал хвостом и явно желал продолжения веселой игры во взрывалки-убегалки. Икасу вообще все понравилось.
– Икас, – простонала я, обнимая руками все еще ноющий живот, – ты чудо!
Накар, узревший мою страдальческую гримасу, быстро подошел, рванул майку, задрал ткань и выругался, помянув какой-то глюк. Я тоже посмотрела на живот и выругалась, узрев внушительное красное пятно, которое явно собиралось стать чернеющим синяком.
– Ублюдок, – прошипел Накар. – Они же не бьют женщин!
– Выходит, ты мало о них знаешь. – Я пожала плечами, и от этого стало больнее.
И так плакать вдруг захотелось.
– Гелликс у меня есть, – обрадовали меня, – идти сможешь?
– Конечно, – сказала я, встала и пошла.
Оно всегда так: кажется, что