подобных мероприятий «Modusart».
Потом были авторские вечера в клубах и большой концерт в Театре авторской песни Луферова вместе с группой «Редкая птица», Юрием Жердевым и многими другими.
Сергей Бенцианов и руководитель студии «Dodorecords» Олег Додонов, сделали Мише предложение записать несколько его песен на диске с названием «Перекрёсток времён», представляющем всех выступивших на открытии «Модуса». Примерно в это же время я пригласил Мишу поучаствовать в записях и моей группы «Ноев Ковчег», а чуть позже наконец-то записать первый полноценный его сольный альбом, который мы так и назвали «Михаил Будин: песни под гитару». Тогда в студии Олега записывалась Светлана Смирнова, а поскольку Миша всегда отличался умением мастерски аккомпанировать, Света попросила Мишу сопровождать записи её песен своей игрой, на что тот любезно согласился, а потому на диске «Перекрёсток времён», где звучат песни и Светланы Смирновой, партию гитары исполняет Михаил Будин. Нетрудно догадаться, что Миша всегда являлся украшением любой компании. Талант есть талант, и его присутствие всегда облагораживает любую встречу друзей и знакомых. Конечно же, Будин был и остаётся артистом, да и кто из работавших в то время в Доме пионеров №2 не был таковым. Воистину это было золотое время! В последствии Дом пионеров переименовали в Центр внешкольной работы «Ясенево». Не знаю, как сейчас, но когда я пришёл туда работать, там обитали на удивление интересные и инициативные люди, и каждый был корифеем в своём деле.
Сам я был несколько в стороне от кружководов. Моя задача была обслуживать все здание в качестве художника. Тем не менее, в мою небольшую мастерскую, или, как ещё её называли, коморку Тюбика, заглядывали, заходили, забегали многие: посидеть, поговорить, выпить чайку, а потому, как вы понимаете, я был в курсе всего, что происходило в нашем заведении, «в нашем домике», как все мы его называли с лёгкого словца Будина. Был в нашей коммуне и поэт Николай Борисович Фомин – Николка Бубенчик. Работал он методистом, то и дело методично сочиняя списки детских мероприятий аж на нескольких листах. Что ж, дело хорошее, если бы не одно «но». Написав такой, крайне подробный и обширный план, а писать Коля любил, он просил меня оформить «шедевр» на листе ватмана плакатным пером, дабы вывесить его на стенде при входе для всеобщего родительского ознакомления. Признаюсь, я этого не любил: писать от руки – это одно, а плакатным пером – другое: намного и дольше, и сложнее. А учитывая, что планы Борисыч писал чуть ли не ежедневно, положение моё совсем плохим становилось. Впрочем, Николка не всегда настаивал на том, чтобы в ход было пущено плакатное перо, и чаще, придя с папочкой, где лежал аккуратно написанный и уже использованный план, просил: «Игорь, а забубень его куда-нибудь подальше на свои стеллажи».
Как-то раз Миша это услышал и филологически акцентировал: таким образом в нашей жизни появился поэт