могуче гремели барабаны. – Бум, бум, бум, бум.
– Ку-у-у-у! – кричали в ответ люди.
Гор потерял чувство времени. Казалось, он так шел всегда с начала времен бесконечной чередой прожитых жизней по древней траектории уробороса. Внутри горело какое-то первобытное чувство. Это чувство приятно жгло изнутри, пьянило и напрочь смывало лишние мысли. Кайф! А что еще надо от жизни? Сделать восемь шагов в окружении соратников и во все горло крикнуть «Ку-у-у-у!» в темноту ночи. И так идти по кругу, пока хватит сил или жизнь не оставит бренное тело.
Барабаны стихли, и транс начал постепенно сдавать позиции. Процессия еще некоторое время по инерции продвигалась по кругу пока дружно, как по команде, не развернулась к центру шествия. Чьи-то заботливые руки уверенно развернули в нужную сторону Гора, который совершенно не понимал, что надо делать.
Барабаны забили дробь. Из толпы торжественно вышло несколько человек в малиновых штанах с настоящими факелами, и подожгли огромную кучу дров, находящуюся всё это время в центре поляны. Дрова занялись сразу – видимо, были чем-то пропитаны – и стала видна огромная деревянная конструкция, со всех сторон обложенная связками дров. Конструкция стилизовано изображала обнаженного человека, раскидывающего руки на фоне языков пламени, и в точности повторяла панно, разбитое в комнате матери Гором утром этого нелегкого дня.
С глаз Лепова как будто упала пелена. Он немного удивленно посмотрел на свой голографический факел и начал обеспокоенно вертеть головой в поисках свободного прохода для выхода из толпы. Но процессия, до этого растянутая по всей длине окружности, сейчас компактно сгруппировалась за спиной Гора, так что аккуратно выйти из толпы не было никакой возможности.
Причина, почему люди собрались в кучу, стала понятна, когда на грубо сколоченную трибуну, окруженную невысоким заборчиком, вскарабкался человек ужасно похожий на древнего медийного идола Стивена Сигала, которого Лепов помнил ещё по школьному курсу истории. Человек был одет в черную шелковую рубашку и голубые штаны свободного кроя.
– Извините, а кто это? – шепотом спросил Гор у соседа.
– Молодой человек, ЭТО, как вы выразились, сам Патриарх церкви, – скрипучий старческий голос выражал такую степень негодования, что Лепову даже стало стыдно от своего невежества.
Между тем патриарх начал проповедь. Гор пропускал словоизлияния мимо ушей. Его научный склад ума больше интересовал феномен, который только что произошел с ним и окружающими людьми. Они явно были введены в трансовое состояние, но механизм, запустивший такую реакцию, был пока Гору не понятен. Пока рабочей версией был психотропный газ, распыленный во время шествия, поэтому он активировал химический анализатор, интегрированный в наручный коммуникатор, и с вежливостью бегемота и напором ледокола бесцеремонно рассекал толпу, делая замеры каждые несколько шагов. Но к огромному разочарованию Гора ни одна проба воздуха не показала наличие хоть какого-нибудь психоактивного вещества.
От обиды он позволил