к ней, как к чему-то неизбежному, как к каре, року или кресту, который нам предстояло нести до скончания века (надежда теплилась: ее века).
– Этого не может быть. Чтобы я и Ирину? – в то время, пока я углубилась в свои мысли, Софочка перешла на блеяние послушной овцы.– Да, мы просто телефоны перепутали. Они у нас одинаковые. Мы же их по акции «два по цене одного» покупали. Ирина, наверное, взяла мой, а мне достался ее. Вот, ведь, дура, перепутала, а я страдаю. У меня давление. Разве она не знает? Совсем не жалеет мать. Я у нее одна-одинешенька. За что она так со мной?
Догадавшись, что жалость Софочки и сострадание повернули в русло, направленное на себя любимую, я, по-английски, без предупреждения, вышла из диалога, быстро нажав кнопку отключения.
Глава 2.
Понимая, что до Ирины мне сегодня уже не дозвониться, я решила предпринять попытку завтра, с утра, уверенная, что к тому времени Софочка уже спеет произвести обмен аппаратами. Но я, как всегда, недооценила активности Ирининой мамы. Звонок раздался гораздо раньше.
– Ты чего там маме наговорила?– разбавил ночную тишину моей спальни злой голос Ирины.– С чего это взяла, что меня избил Сережа?
Не проснувшись до конца, я никак не могла сообразить, чего от меня добивается подруга.
– Я все от тебя ожидала, но то, что ты не уважаешь и Сережу,– продолжала возмущаться подруга.– Это же, ни в какие дырки.
– Ворота,– поправила я ее на автомате, забыв спросонья о «таланте» Ирины переиначивать народную мудрость на свой лад.
– Не уходи от темы,– добавила она децибел в свой тон.– Как ты могла?
– Ирина,– стараясь перекричать, перебила я ее.– Рядом с тобой есть сейчас мудрый и взрослый человек по имени Сергей Анатольевич? Дай мне его.
– А зачем он тебе?– стихла подруга, перейдя почем-то на шепот и не заострив внимания (слава Всевышнему) на прилагательные «мудрый» и «взрослый».
Объясняться с ней еще и по этому поводу, ночью, в самый разгар сновидений, ни силами, ни желаниями я не обладала.
– Просто дай мне Сергея Анатольевича.
– Привет,– тут же перехватил инициативу следователь.
– Привет,– поздоровалась в ответ и я.– Я не поняла, о чем глаголит Ирина? Может, ты мне объяснишь. Внятно. Потому, что ни о чем таком я речи с Софочкой не вела.
Я услышала, как Сергей Анатольевич усмехнулся.
– Да, я догадался. Но Софочка так орала, когда принесла телефон, что я и сам толком не понял: кто кого и за что убил или побил? Не заморачивайся. Утром все пройдет. А ты чего ей звонила-то? Знаешь, ведь, что с Софочкой лучше разговаривать лицо в лицо, чтобы она не только слышала, но и читала по губам. Так наверняка будет.
– Я, вообще-то, Ирине звонила,– промелькнула у меня мысль о всеобщей тупости, поселившейся в квартире друзей и распространяющейся, как инфекция.
– Ах, да. Чего это я?– заговорил сам с собой следователь.– А чего звонила?
– Ну, наконец-то,– облегченно выдохнула я.– Я уж думала, до