было отвратительное. Поездка явно не удалась. Длительные стоянки на каждой более-менее крупной станции выводили из себя. Кашель, который царил в вагоне, не только мешал читать, но и вызывал всякие нездоровые мысли об оружии и массовых убийствах. Худшая поездка у него была только однажды, лет пять назад, когда его подсадили в купе с пьяными железнодорожниками. Пение народных песен в два часа ночи и последовавшая за этим фееричная драка с милицией оставили у Влада неизгладимое впечатление, однако и нынешняя поездка выдалась нелёгкой и держала крепкое второе место.
Если с остановками Влад худо-бедно ещё мог примириться, то вот с кашлем дело обстояло сложнее.
Это был кашель с большой буквы. Начавшись, он не останавливался до тех пор, пока человек полностью не становился его рабом. После того, как поражение было человеком признано, кашель начинал вытворять с телом своего обладателя самые невообразимые и противоестественные вещи, смотреть на которые, а также слушать или воспринимать каким-то другим органом чувств со стороны, было подобно пытке. Если бы кашель был у одного-двух человек в вагоне, то остальные пассажиры могли бы просто выкинуть больных на ходу из поезда, причём больные, скорее всего, были бы искренне благодарны своим попутчикам, однако этот кашель не довольствовался малым и захватил в плен почти всех. Попытки оградиться от него наушниками привели лишь к тому, что независимо от стиля пения вокалиста, казалось, что все песни исполнялись гроулингом. Самое обидное заключалось в том, что при посадке в Петрозаводске в вагоне все было нормально. Влад даже успел покемарить, однако в Кондопоге двери тамбура разверзлись, и в вагоне наступил ад.
В Беломорске было довольно-таки мерзко, шёл мелкий и нудный дождь и ветер дул исключительно в лицо. Полосы грязи, которые здесь по ошибке считали дорогами, были обильно разбавлены маленькими озёрами, которые, в свою очередь, местный люд называл лужами. Полное отсутствие фонарей по дороге делали ее незабываемой полосой препятствий, пройти которую без потерь не представлялось возможным. Наличие таких дорог абсолютно во всех населённых пунктах страны давало повод предположить, что рядом с ними были установлены камеры ночного видения и чиновники со всей России, ответственные за освещение, образовали какой-то собственный видео клуб, где обменивались записями с наиболее эпичными кадрами и Беломорск явно входил в топ лучших. Было уже совсем темно, когда замёрзший, и мокрый Влад наконец-то добрался до гостиницы. Его кроссовки были насквозь сырые, и немногим от них отличалась вся остальная одежда. Ужасно хотелось забраться в горячую ванну, ну или принять что-либо крепко алкогольное внутрь, но ванны в номере не было, а алкоголем Влад запастись как-то не догадался.
Утро понедельника выдалось обыденным. Немного странным было то, что никто не звонил, не интересовался, приехал ли Влад вообще на работу, но как говорится, понедельник – день тяжёлый и Влад решил не обращать на подобные мелочи внимания. К двенадцати часам ничего