и, молча, отвернулась к окну.
Егор беспомощно обвел глазами витрину и узкие ячейки с конфетами у нее за спиной. От разноцветных оберток зарябило в глазах.
– Дайте тогда вон тех… – он ткнул наугад пальцем.
Продавщица лениво облокотилась на стеллаж с конфетами и, по-прежнему не глядя на него, поинтересовалась:
– Этих?
– Нет, правее…
– Этих?
«Она что, специально издевается? – со злостью подумал Егор. – Ведь видит, куда показываю!»
Взвесив конфеты, продавщица спросила:
– Все?
И, получив утвердительный ответ, обратилась к следующему покупателю:
– Слушаю вас.
Ермаков растерянно посмотрел на нее.
– Девушка, вы бы их хоть в пакетик сложили… Или завернули…
Скривив губы, она презрительно пробурчала себе под нос:
– Берет вечно по двести граммов… Еще и пакетик ему подавай!
Егор обомлел… Он хотел сказать ей что-нибудь резкое, но сдержался.
«За что она ненавидит меня? Ведь мы даже не знакомы… Нельзя же так нагло хамить совершенно постороннему человеку. А вдруг я нобелевский лауреат? Или мафиози какой-нибудь? Нет, рано или поздно она нарвется…»
Открыв кодовый замок, Егор зашел в подъезд. Лифт не работал. Он покачал головой, повернулся и отправился наверх пешком.
Остаток дня Ермаков провел дома. Постирал, приготовил ужин. Потом взял книгу и уселся возле раскрытого окна… За чтением не заметил, как стемнело.
Не зажигая свет, он сидел в кресле и смотрел на улицу. В темноте мелькали огоньки сигарет, слышались чьи-то голоса, звон гитары… Теплый ветер шевельнул занавески. Егор ощутил дурманящий запах южных цветов и влажное дыхание моря.
Весна… Время надежд и беспечной любви. Солнце, море, красивые девушки. Что еще нужно?.. Но ему вспомнилась далекая родина. Там сейчас тоже была весна. Егор представил знакомые с детства улицы, дома. Словно наяву почувствовал особенный аромат талого весеннего снега, услышал, как похрустывает на лужах тонкий мартовский ледок.
«Тоска… Неужели опять на всю ночь?»
Ермаков достал из холодильника бутылку вина. Откупорив, налил до краев граненый стакан. Залпом выпил. Стало как будто легче… А что оставалось делать? Иного способа бороться с этими ужасными приступами внезапной тоски он не знал.
«Никого рядом… Если завтра умру, кто пойдет за гробом? Жалкая кучка едва знакомых людей?»
Егор прилег на кровать. Хмель закружил голову… Мелькнула мысль – не повторить ли еще?
Никогда прежде не чувствовал он себя таким одиноким. И даже любовь к Яне не могла избавить его от этого.
Вообще их отношения были довольно непонятными. С одной стороны, Егор испытывал к ней глубокую привязанность, а с другой – недоверие… Поначалу, когда они только начали встречаться, ему показалось, что он наконец-то нашел то, что искал. Ее божественное тело приводило в трепет, а неутолимая, безудержная страсть просто сводила с ума. Она отдавалась