мам. Это же – твоя реальность, какой бы безумной она ни казалась. Прошу тебя, будь моей мамой.
Слезы текли у меня по щекам. Я терпеть не могла, когда плачут на людях, но сейчас я не сдерживалась. Она ничего не замечала. Она не реагировала. Просто таращилась на то чертово пятно. Но я почему-то думала, что она откликнется.
Я ощутила, как из темных глубин моего сердца волной поднимается глухой ропот. Волк шепотом подталкивал меня к тому, чтобы я набросилась на свою мать – или на ту женщину, что сейчас сидела передо мной. Сопротивление ему отняло у меня все силы. Я схватилась за живот и тяжело задышала, сосредоточившись на том, чтобы вытеснить злые мысли из своей головы. Я пришла, чтобы вернуть свою маму.
Я поспешила прочь из палаты. Прикрывая зареванное лицо ладонями, я подбежала к посту и попросила Латишу выпустить меня отсюда.
Мне хотелось поскорее убраться восвояси.
Я едва не налетела на пожилую пару, ждавшую лифта. Женщина стояла привалившись к своему мужу, а тот придерживал ее за плечи. Я заметила в ней сходство с той молодой пациенткой, которая сидела на банкетке. Наверное, они ее родители, решила я. Меня мгновенно охватил страх. Лишь бы не оказаться вместе с ними в тесной кабине! Как будто к моим собственным переживаниям могли добавиться еще и чужие.
Поэтому я отворила тяжелую дверь, ведущую на лестницу, и понеслась вниз. Я преодолела несколько пролетов. Мои шаги эхом отдавались от стен. Когда я добралась до этажа, где располагалось отделение интенсивной терапии, у меня подкосились ноги, и я остановилась. От рыданий у меня разболелась грудь. Наверное, мой плач слышали на всех этажах – настолько он был громким. Я ненавидела себя за самонадеянность. Как будто я могла вырвать маму из кататонического состояния! Я потерпела неудачу. В глубине души я знала, что не имею права винить ее за умственную недееспособность. Ведь не упрекаю же я папу за то, что он лежит без сознания в больничной палате.
Мое одиночество достигло апогея.
Я плакала до тех пор, пока боль внутри меня не сменилась глубочайшей усталостью. Слишком много всего случилось за один день. Я словно преодолела дистанцию триатлона. Я зажмурилась, и через несколько секунд в мое сознание начал просачиваться один из снов о Дэниеле.
Он отличался от обычных. Я не сидела на скамье, а стояла напротив Дэниела. На его губах играла лукавая улыбка, но внезапно он помрачнел. Все было очень реально, и мне приходилось напоминать себе, что его образ сотворен моей тоской.
– Как ты? – спросил Дэниел.
Я попыталась на шаг приблизиться к нему, но начала падать. Дэниел придержал меня своей сильной рукой. Я знала, что мне нельзя впускать в себя этот сон, потому что я опять окажусь в пустоте. Однако я так остро ощущала тепло, идущее от его тела, что прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди.
Он обнял меня, и я сразу согрелась. Дэниел уткнулся носом мне в темечко и втянул в себя запах моих волос. От наслаждения я даже застонала.
– Я люблю тебя, – сказала я.
Он судорожно вздохнул.
– Я тоже тебя люблю, – донесся до меня почти неслышный