Славку пуще магнита. Особенно притягательными казались ему смешные карикатуры каких-то Кукрыниксов, чьё кучерявое имя одновременно и настораживало его, и вызывало невольный смешок.
Иногда в тишине квартиры раздавались приглушённые свистяще-булькающие звуки. Тогда Славке казалось, будто запертый в огромной замкнутой ёмкости хрипящий зверь с невероятным усилием пытается вырваться наружу. В такие минуты Славка на мгновение замирал и опасливо взглядывал в сторону коридора. Он давно вычислил, что загадка этих звуков, вызывавших в нём самые противоречивые чувства, таится в небольшой вентиляционной отдушине ванной комнаты.
Здесь читателю необходимо пояснить, что особенно цепляло и будоражило в этой отдушине Славкино воображение.
Стандартное округлое отверстие над ванной, прикрытое квадратом железной решётки, имело весьма неординарное расположение. Оно в квартире Селивёрстовых размещалось не под потолком, как у других соседей, а чернело аккурат посерёдке стены сверлящим душу глазком тюремной камеры. Бабушка объясняла это явление халтурой строителей-невольников. Для жильцов не было секретом, что в конце пятидесятых при строительстве хрущёвок использовался бесплатный труд сидельцев тюремной зоны. Ходили слухи, что два кореша-уголовника при облицовочных работах пятого этажа дали стрекача. Во всяком случае, найти их тогда никому не удалось.
– Будто в воздухе растворились, – ахая, пересказывала бабушка соседкам эту городскую легенду.
Когда приближался час купания, Славка обречённо погружал своё худенькое тело в распаренные глубины эмалированной ванны с пенистым бадузаном. При этом он изо всех сил старался не обращать внимания на всевидящее око страшившей его отдушины. Бабушка, отдав внуку последние наставления, удалялась, притворив за собой дверь ванной, и отдушина начинала медленно и неотвратимо овладевать его мыслями, движениями, мимикой… Он чувствовал, как нечто таинственное неотступно следит за ним из чёрного пространства стены. В такие минуты каждый взмах его рук, подбрасывающих вверх брызги с пузырями ароматной бадузанной пены, становился до ужаса театральным. Так неопытные артисты работают на кинокамеру, постоянно думая о ней.
Из отдушины в ванную проникали отголоски иной, потусторонней, жизни. По ней струились и текли потоки невидимого воздуха. Иногда, слишком высоко приподнявшись над ванной, чтобы потереть мыльной губкой живот и всё, что пониже, Славка ощущал лёгкое дуновение вдоль левого виска. Оно было слегка влажноватым, тревожным, манящим. Славка старался не смотреть в сторону пугающего отверстия. Лишь однажды, во время очередного купания, вконец осмелев, он вдруг вплотную прижался животом к запотевшему кафелю стены, чуть привстал на цыпочки и, заслонив ладонями глаза от яркого света потолочной лампочки, точно приклеенный, стал вглядываться за прикрывающую отверстие решётку – внутрь пустоты.
Вначале он не ощутил ничего, кроме кромешной тьмы. В нос ударил