били колокола, тошнило.
– В госпитале милый, – наклонилась сестра в белом халате и косынке с крестом, – вот выпей (присосался к медной кружке с чем-то кислым, забулькал горлом).
– А теперь спи, – поправило одеяло.
Когда очнулся снова, в стрельчатые окна бил дневной свет, рядом на стульях сидели комиссар с Рубаном. Комиссар был из бывших политкаторжан, по фамилии Френкель.
– Ну как, Ковалев, живой? – блеснул стеклами пенсне.
– Вроде того, – пощупал Александр голову (та была на месте).
– А я от ребят гостинец доставил, – выложил на золоченый столик с гнутыми ножками два свертка Рубан. – Тут вареные яйца и сало, очень при контузии помогают.
– Откуда?
– Прикупили в городе на базаре.
– Так мы его взяли?
– Взяли, – поправил Френкель на плече маузер – Поляки бегут по всему фронту. Ты давай, поправляйся (похлопал по плечу) и встал, – пошли взводный.
Когда оба удалились, – Александр, приподнявшись на локте, оглядел палату. На самом деле это был небольшой зал, с гобеленами на стенах, вычурным камином и блестящим паркетом. Кроме его, здесь стояла еще дюжина коек с ранеными.
– Вам нехорошо? – подошла из дальнего конца дежурная медсестра, не та, что была раньше.
– Да нет, все нормально. – Какая-то палата непонятная.
– Это графская усадьба. Хозяева сбежали, теперь в ней госпиталь.
– Понятно.
Спустя неделю ротный выписался, хотя врачи возражали, и вернулся в полк. Он стоял на окраине Вильно, там дивизия, готовясь к новым боям, пополняла запасы.
Для начала Александр зашел в штаб, где доложил о прибытии комбату, тот критически оглядел подчиненного, – м-да, пообносился ты брат. И приказал писарю выдать ордер на новое обмундирование.
– Мы тут захватили склады, – распушил усы. – Приодели личный состав. Так что, шуруй туда, пока все не выдали. А потом можешь поглядеть город. Для полноты, так сказать, ощущений.
Зайдя в роту, Ковалев действительно увидел многих из своих бойцов в новых шинелях с ботинками и спросил у взводного Осмачко, разбитного, с курчавым чубом парня, где находятся склады.
– Это совсем рядом, товарищ ротный. – Давай провожу, у меня там старший каптер земляк. Подберет, что надо.
Склады оказались в десяти минутах ходу от брошенных казарм, где разместился полк, в охраняемых часовыми бетонных пакгаузах. Предъявив ордер, зашли за колючую проволоку на столбах, направились к крайнему. Внутри, в запахах лежалого сукна и кожи, за прилавком, сзади которого высились тюки с ящиками, пожилой каптер выдавал двум красноармейцам в обносках, обмундирование.
– Так, с вами все, – наколол ордер на блестящую спицу рядом.
– Здорово Сазоныч, – облокотился Осмачко на прилавок.– Вот, привел своего командира. Одень по высшему разряду. Ковалев вынул из кармана и молча протянул бумажку.
Тот, шевеля губами, прочел и поднял глаза,– стать у тебя парень гренадерская. Щас чего-нибудь найдем (скрылся в полумраке стеллажей).