Объяснялось это просто: офицеры, которых было на корабле чуть меньше половины, уже бывали в треугольнике, а мичманы – контрактники до этого отслужили срочную в подплаве.
Спустя сутки, войдя в заданный район, РПКСН* снова вышел на связь, подвсплыл и выстрелил в космос очередную шифровку: «Нахожусь в квадрате 4.16. Продолжаю выполнение задания». Затем снова ушел в пучину, в готовности к нанесению ядерного удара.
Тягуче потекло время. Автономность «Дельфина» составляла девяносто суток, треть из которых осталась позади. Из своей базы в Гаджиево* он вышел, когда в сопках зацвел багульник. Теперь там стоял полярный день, с дрожащим маревом света.
В отсеках круглые сутки тоже был день, тихий свист вентиляции да бледность корабельных красок: белой с салатной и оранжевой. Традиционных в подплаве.
Служба шла размеренно и неторопливо. Каждые четыре часа менялись вахты, в обеих кают-компаниях для свободных смен транслировались фильмы; раз в сутки атомоход выходил на сеанс связи, счетчик лага исправно отсчитывал пройденные мили.
На одном из ночных всплытий командир наблюдал в перископ мерцающий огнями у горизонта круизный лайнер, а спустя неделю после выхода в квадрат, пост ГАГ* зафиксировали контакт с неизвестной подводной лодкой. Он был кратковременным (крейсер услышал ее шумы первым и затаился), но гидроакустик классифицировал цель. Ею была американская атомная субмарина класса «Виржиния».
– Судя по всему, патрулирует район, – сказал после доклада Удатный. Вслед за чем приказал погрузиться ниже слоя звукового скачка* залегавшего в этих местах на глубине четыреста двадцать пять метров. Под ним крейсер становился практически невидимым, как в известной сказке.
Еще через двое суток, в субботу, которая являлась на «Дельфине» банным днем, состоялся второй контакт. Он был необычным.
Удатный в это время парился в корабельной сауне вместе с заместителем – капитаном 2 ранга Ливановым, у которого для такого случая имелись несколько прихваченных из дома березовых веников. Как в советское время замполиты, Ливанов занимался воспитательной работой с личным составом, повышал его идейный уровень, а заодно психологическую подготовку.
Всласть похлестав друг друга замоченными в кипятке душистыми вениками, начальники утерлись разовыми полотенцами и перешли в солярий. Где опорожнив графин специально изготовленного коком по такому случаю ледяного кваса, нацепили на глаза защитные очки и стали принимать кварцевую ванну.
– Хочешь анекдот? – обратился к командиру заместитель (наедине они были на ты). Про баню.
– Валяй, – разморено сказал Удатный. – Только без матов.
– Значит парятся два помора* в бане, – начал Ливанов. – Поддают пару, хлещутся вениками и все такое. Потом один говорит второму: «хороша вода!»
«Хороша» отвечает тот.
«И пар хорош»
«Хорош» соглашается приятель.
«Но вот ты дерешь мою жену – это нехорошо».
«А вас Петровых не поймешь»