тут до тебя некоторые, да только нет их теперь, пошли они на благие намерения.
– Хи! – хихикнул он после этих слов.
– Так ты можешь толком объяснить, что здесь происходит?! – не выдержал я.
– Объяснить-то я могу, да только ты подумай, надо ли это тебе. Может, лучше и не знать, а? Спать крепче будешь, – с подковыркой произнес Барык.
– Ты думаешь, я от хорошей жизни здесь оказался. Да если бы не эти уроды… А, ладно, что тебе рассказывать. Давай говори, что знаешь. Я уж заснуть всегда смогу, ты не волнуйся, – сказал я.
– Да что тут рассказывать. Я, как и все, знаю немного, вот только мне сбежать удалось, да вот еще и Вотака встретил. Так и живем вдвоем кое-как. А попал я сюда, как обычно бывает, предложили мне денег, сказали, нужно поучаствовать в научном эксперименте, ну я польстился на «зеленые», а оказалось все гораздо хуже, чем я думал. Мало того, что меня привезли неизвестно куда, так я еще и половины всего, что со мной здесь делали, не помню. Похоже, меня всякими пластикатами и подавителями памяти накачивали по самое горло. А когда мне сбежать удалось, то я и сам старался все забыть, как будто все это страшный сон. Но если тебе так охота побывать в моем кошмаре, то я могу показать краткий путь в их Главный Экспериментальный Центр. Вот только дальше наружных проходов я с тобой не пойду, мне еще самому пожить охота, – ответил мне Барык.
– Вот за это спасибо, мне в принципе больше ничего и не нужно, только поспать и поесть. А то я уже почти двое суток на ногах, – выжидательно глядя в глаза Барыку, произнес я.
– Да не парься, можешь спать вон на той раскладушке, а поесть я сейчас принесу, – с этими словами он, кряхтя, поднялся и исчез за огромной, ржавой дверью. Вернувшись минут через двадцать с подносом, накрытым крышкой, на руках, Бурак поставил все это на пол передо мной.
– Ешь, у нас пока пищевой синтезатор пашет, так что можно жрать от пуза, – с ухмылкой сказал он. – А когда закончишь, то можешь поспать до ночи, в это время как раз датчики по периметру ГЭЦа отключают на пару минут для проверки данных. Так что у тебя есть еще часов семь-восемь. Балдей!
Решив не сопротивляться столь любезно предложенному отдыху, я, доев, завалился на свое упругое ложе, правда, немного скрипящее и, закрыв глаза, медленно погрузился во тьму сновидений.
Пробуждение было довольно резким: кто-то тряс мое плечо и что-то рычал на ухо. Мои рефлексы сработали сами по себе, – быстро перекатившись на живот, я, упершись руками в раскладушку, упруго выпрыгнул на голову и двинул ногами того, кто тряс меня за плечо. Услышав утробное рычание, я понял, что попал куда надо. Не теряя ни секунды, я продолжил движение навстречу противнику, и вот я сижу сверху него, прижимая его верхнюю конечность к его же затылку. Тут я понимаю, что сижу-то я на Вотаке, а напротив меня стоит и ухмыляется непонятно чему Барык.
– Ну, ты и легок на подъем, – все так же лыбясь, сказал Барык, глядя на Вотака. – Отпустил бы ты уже его, а то он, бедный, сейчас лапы лишится.
Я быстро слез со спины Вотака и помог ему подняться,