этом! – сурово промолвил Карелин. – Тебе там, если произойдёт то, что мы предполагаем, каждая минута будет дорога. Тебе ни в коем случае нельзя будет упускать такой шанс! Но ты-то со мной как раз попрощаешься, это я с тобой не смогу проститься.
– А как я смогу, а вы нет?
– Ты опять не хочешь думать. Ты со мной письменно попрощаешься. Напишешь коротенькую записку, чтобы я не волновался. А уже твёрдо знал, что ты в своём времени. А для этого уезжая на Чарыш, обязательно бери в карман бумагу и карандаш. Хотя, у тебя же ручка есть. Она ещё пишет у тебя?
– Пишет. Я недавно пробовал. Конечно, немного расписать её пришлось, но сейчас она нормально пишет. Вот только записку писать ею я, наверное, не смогу.
– Почему это? А-а, ну да, – тут же догадался он, – если её кто увидит, то обалдеет, думая, что ты на Чарыш с ручкой и чернильницей ездишь. К тому же чернила в твоей ручке совсем не такие. Ну, тогда возьми с собой карандаш, и лучше цветной. Помнишь, как ты цветными карандашами в Бийске, в аптеке лекарства переписывал.
– Помню, конечно, – улыбнулся Сашка.
– Вот, тогда всё будет нормально. О, стоп! Я вот что подумал. Ты, конечно, карандаш возьми с собой – на всякий случай. Но вот записку ты можешь и заранее написать. И время тебе там не нужно будет терять, да и мы её сможем вместе отредактировать.
– Хм, логично. Но только касательно первого.
– Не понял, что значит касательно первого?
– Касательно того, чтобы времени не терять. А вот писать я её буду сам. И до поры, до времени вы её не увидите. Что же это за прощание будет – наперёд-то? Вы уже заранее будете знать о том, что в записке написано. Нет, так дело не пойдёт.
– Ладно, – вздохнул Игнат Степанович, – пусть будет по-твоему. Тогда вот ещё что. Ты, каждый раз выезжая на Чарыш, забирай с собой все свои вещи.
– И свои мединструменты тоже забирать?
– Инструменты, спрашиваешь… – потёр свою бородку, раздумывая, Карелин. – Нет, инструменты не нужно забирать. Зачем тебе это старьё в твоём-то времени. У тебя там, как я понимаю, намного лучшие инструменты имеются. А вот мне будет хорошая память о тебе, – вздохнул он, но как-то уже более облегчённо.
– Хорошо, с этим я согласен. Вот только вы сказали, чтобы я написал вам записку, ну, чтобы вы знали, что я уже в своём времени. А вдруг как раз и не в своём? Мы уже с вами года полтора назад об этом говорили. А вдруг я попаду ещё лет на 200 назад, в прошлое время?
– Не будет такого! У меня есть предчувствие, что ты попадёшь именно в своё время. Не может быть по-другому! – это было бы высочайшей несправедливостью. Не могут Господь, Высшие силы, Земля, её Природа так издеваться над Человеком! Ты верь в лучшее, и оно обязательно произойдёт! Нельзя верить в плохое.
– Хорошо, я вас понял, – Сашка даже нашёл в себе силы улыбнуться. – Спасибо вам. Я буду верить именно в лучшее. И не только о себе.
– Ну, это уже как получится, – наконец-то улыбнулся и Игнат Степанович.
– Да, вот только я не со всеми смогу проститься. Вы-то хоть будете знать, где я. А другие?… Ведь