читает катехизис,
О том, как Русский мир, от доллара зависим,
У нас цензуры – нет, а Солженицын – гений,
В чью правоту словес мы непременно верим,
Используя тот стиль, что ранее евреем
Был сам изобретен, потомкам в назиданье.
Разрушим Словом мы слабеющее зданье.
Спасибо вам за то, что смену вы создали!
*****************
Были дни наши добрыми,
Добрыми до безумства,
Со своими уклонами
В сторону лишь искусства,
И вожатые близкие,
Тоже как будто дети,
Улетевшие птицами
Были. На дне столетий
Лагерь наш не окажется
Кем – то сродни Пророкам,
Даже когда сумятица
Времени не с глаголом,
Но с наличием логики
С нами незримо будет.
Этой ничтожной толики
Наших мышиных судеб
Смерти ось не коснётся,
Как и топор забвения.
С нами великий Бродский,
Все его стихотворения,
То есть, по факту, исповедь,
Все мы теперь – качаемся
Между своими мыслями,
И подгоревшим чайником
Где – то, в каком – то лагере,
На острие отточенном.
«Наше кино» прославили,
В фильмах сниматься хочется!
Планета друзей
Это ведь хорошо, кажется, что отряд
Наш не распался и, делая шаг к победе,
Можно сказать о том, что наш широкий ряд
Вечен, хоть знали мы, что все равно – уедем,
Рано иль поздно. Что ж – было нам здесь удобно
Верить в свою мечту и доброту людей,
Так как сама мечта есть – для других способность
Делать мир лучше и той добротой полней,
Что, как итог пребудет дальше со всеми нами,
В мыслях, кино, судьбе, строчках, вообще – стихах,
То есть – огонь горит. Думаю, временами,
Он осветит наш путь. Нам не идти впотьмах,
Так как мир будет светлым, но, все равно, иначе,
Чем представляли мы, не будет он никогда,
В сумме давая нам не суффиксы, но – задачу,
Ставящую в тупик иллюзию. Те года
Были даны нам Богом. Что же теперь, ребята,
Нам остается? Что сделать все мы должны?
Грусть? Не пойдет, поскольку, грусть для всех нас чревата
Падением прямо в пропасть без знания глубины
Чувств. Раз такое дело – надо нам всем держаться
Вместе, поскольку сила дружбы такая, что
Мысль о ней согреет сильнее ее абзаца,
С треском ломая стены грусти. Эпохи вдоль
Мы проходили с вами по темноте той пленки,
Что, как итог, сама в нас лишь вселяет твердь
Времени. Дружба тоже – предмет до предела тонкий,
Но я прекрасно знаю – ее не погубит смерть.
Я вспоминаю вас
Я вспоминаю вас: родной отряд,
Моих