но тогда… Я вела себя как последняя стерва, серьёзно. Специально. Хотела что бы спалился хоть в чём-то, хоть где-то прокололся. А он в один прекрасный день пригласил меня на природу, обещал сюрприз и романтику, а сам приехал, знаешь на чём?
Я ткнулась лбом в стекло, улыбнулась:
– На чём?
– Не семё-ё-ёрке, Люд! – почти шёпотом протянула она. – Представляешь? На старенькой семёрке! На свидание! После Паджеро! Припёрся, блин, и сказал: вот он я, вот моя тачка, сам интернатовский, ни кола, ни двора, работаю на твоего батю. Решай, говорит: да – да, нет—нет, а я, типа, так больше не могу. Ты прикинь?
– А ты?
– А что я? Я заревела. Он испугался, думал, разочаровал меня по самое не могу, а я просто охренела тогда. Как-то так, знаешь, подумала вдруг: а если бы он не выдержал моей шизанутости и свалил? Где бы я такого ещё нашла? – Помолчала, задумчиво улыбаясь. – А если бы ты знала, какой с ним секс, Люд! Сколько у меня этих мужиков было, а такой, который обо мне думает, когда трахается – впервые. А хочешь охренеть окончательно? Он первый, с кем я реально кончила. Серьёзно. До этого только симулировала, а потом сама догонялась. Так что это не любовь, Люд, это, блин… Помешательство какое-то. Такое впечатление, что мы с ним одно целое… Не знаю, как по-другому объяснить.
– Отцу будешь говорить? – В носу свербело. Хорошо, что я не побоялась её спросить. То, что она сказала, действительно было светом для души. Даже для моей.
– Макс сказал, сам всё сделает. Сейчас отец с заводом порешает, успокоится немного и тогда можно будет.
– Не боитесь?
– А что он сделает? Будет орать – распишемся тайно, да и всё. Тогда пусть хоть оборётся. А вообще знаешь, Люд, я тут поняла… Все эти богатые любовники – это всё такая дурость! Глупо размениваться на это. И ещё, знаешь, покоя не даёт то, что ты тогда, считай, по моей указке вляпалась во всё это. Помнишь, в заброшке сидели, я тебе прогоняла, что ты дура будешь, если в клубешник с тем типо́м не пойдёшь? Ну, осенью, помнишь? А ты мне что отвечала, помнишь? – «А как же Лёшка»… А он ведь реально тебя любил, так переживал, что ты его динамишь. Как будто чувствовал, что тебя несёт. Блин, Людь, я такая сука. Мандец, как тяжело это понимать.
Голос её дрогнул и я, боясь, что сейчас мы как две дуры утонем в соплях и слезах, приобняла её одной рукой.
– Да всё нормально, Лен, я не жалею. Серьёзно. Если бы я тогда не пошла в тот клуб, кто знает, как всё было бы? А так – я за это время даже счастлива иногда была. По-настоящему.
– Ты не врубаешься, – упрямо мотнула головой Ленка. – Вы с Лёшкой пара. Вас сразу было видно, ещё со школы, понимаешь? Меня это бесило, я завидовала просто до чертей, но по факту, когда вы вместе от вас, знаешь, аура какая-то. Такая, прям – у-у-ух! Аж сносит. А когда порознь – её нету. Не отдавай ты его Барбашиной! С какого бы хрена?
– Причём тут она?
– А ты видела её довольную рожу сегодня? Сияла! Последний раз я её такой довольной видела на новогодней вечерине, когда она с Лёшкой танцевала. Он когда в армию уходит, не знаешь?
– Вроде