тоже несколько секунд смотрел на воеводу Свири, потом осторожно снял с себя руку Златы и двинулся в сторону Радима. Мы со Златой переглянулись и, как по команде, не стали уходить. Добронега, стоявшая у забора и делавшая вид, что изучает куст смородины, тоже осталась на месте.
– Что на Златана нашло? – хмуро спросил Радим.
Миролюб склонил голову к одному плечу, потом к другому, разминая шею.
– Кабы я знал. Пил он две седмицы. А отчего, я так и не успел узнать. И видишь, как сегодня неладно вышло. Виню себя. Рука эта проклятая…
Я быстро оглянулась на говоривших как раз вовремя, чтобы увидеть, как Миролюб с досадой кивает на покалеченную руку. Радим посмотрел на руку Миролюба, потом поднял взгляд к лицу княжича.
– Он сыном поклялся, что ты ему о том сказал.
Наступила тишина. Я не видела лица Миролюба, но то, как выпрямился княжич во весь рост и расправил плечи, говорило лучше всяких слов.
– Не веришь мне? И Божьему суду, стало быть, тоже не веришь?
Рядом со мной тихо охнула Златка.
– Я не говорю, что не верю, Миролюб. Понять хочу. Почему он так сказал?
– Кабы я знал, почему он так сказал, не дрался бы с ним на потеху всему люду. Прирезал бы, как собаку, без разбору и всем объявил бы, что его леший попутал. И никто бы мне слова не сказал. Сам знаешь. А я на Божий суд пошел. Правду свою доказать. После допросить его хотел. Да Боги вон как распорядились. И тебе, Радим, коли не веришь мне, надо было сразу на площади говорить. Я бы и против тебя вышел. А то, что это за дело: по дворам шушукаться да в худом обвинять?!
Миролюб говорил, не повышая голос, но тон его был таким, что я невольно поежилась. Это снова была речь княжича.
– Я не говорю, что не верю. Я хочу понять, – повторил Радим.
– Так и я хочу понять, Радим! – с досадой воскликнул Миролюб, – Буду с дружиной говорить. Может, кому сболтнул чего. Ты со своими поговори. Да и тело Ярослава найти надобно. Коли Стремна еще его в море не унесла. Псов у тебя хотел просить, след взять. Вещи его остались. Пес свирский однажды меня спас, спасибо отцу твоему. Вот сейчас пусть имя побратима твоего обелит.
– Не побратим он мне боле, – ровным голос ответил Радим.
– Не горячись, – миролюбиво проговорил княжич. – Остынешь да помиритесь.
– Побратимство не рубаха, чтоб, когда захотел, скинул да после снова надел.
– Да знаю я все. А уж коль не побратим, так и не станешь о нем печься дальше?
– Не больше, чем о другом воине, – сухо ответил Радим.
– Зря, воевода.
– А ты меня еще поучи, княжич!
Я ожидала, что Миролюб рассердится на слова и тон Радима, но тот внезапно расхохотался, точно все это его забавляло.
– Ох, тяжело тебе другом быть, воевода. Но коль позволишь, я попробую. Или не позволишь уже? – тон Миролюба стал серьезным. – И сестру не отдашь?
Радим впервые за все время разговора бросил взгляд