она» (Т. 2. Ч. 1. Гл. VII. С. 352).
И князь Андрей, и княжна Марья обретут блаженство, но не на том свете, а на этом. Как это ни парадоксально, князь Андрей почувствует его, получив смертельную рану, и оно будет заключаться в одном лишь сознании жизни.
«После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня убаюкивая пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность» (Т. 3. Ч. 2. Гл. XXXVII. С. 225).
Княжна Марья останется верной своим идеалам, однако обретет блаженство в семейной жизни:
«– Никогда, никогда не поверила бы, – прошептала она сама с собой, – что можно быть так счастливой. – Лицо ее просияло улыбкой; но в то же самое время она вздохнула, и тихая грусть выразилась в ее глубоком взгляде. Как будто, кроме того счастья, которое она испытывала, было другое, недостижимое в этой жизни счастье, о котором она невольно вспомнила в эту минуту» (Эпилог. Ч. 1. Гл. IX. С. 580).
«Освежающий источник блаженства»
Красной нитью через роман проходит тема духовных поисков Пьера Безухова. Внутренний конфликт молодого человека в том, что он стремится быть хорошим, но склонен к плотским радостям. При вступлении в масонскую ложу ритор призывает Пьера отказаться от страстей и обратиться к внутреннему источнику блаженства.
«– Последний раз говорю вам: обратите все ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…» (Т. 2. Ч. 2. Гл. III. С. 392).
Пьеру кажется, что одним лишь намерением он уже достиг просветления, хотя его путь испытаний только начался.
«Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостию и умилением переполнявший его душу» (Т. 2. Ч. 2. Гл. III. С. 392).
Достижение блаженства для Пьера будет происходить через переживание лишений – французский плен и околосмертный опыт.
«Первобытное блаженство»
В более бытовом и приземленном смысле Лев Толстой называет блаженством праздную жизнь военных. Рассуждая о военном сословии (а писатель и сам был артиллеристом), он говорит, что именно в блаженстве праздности состоит привлекательность военной службы. Его герой Николай Ростов блаженствует, служа в Павлоградском полку командиром эскадрона.
«Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность – было условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие все тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит,