было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Все было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда-нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было все легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанною косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что-то приговаривая.
– Я тебе говорила, что все буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть; стало быть, я не виновата. – И голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка» (Т. 1. Ч. 3. Гл. V. С. 255).
Маленькая княгиня не взрослеет. Она умирает в родах. Лев Толстой, «убивая» свою героиню, оставляет объяснение, вложив его в уста княжне Марье Болконской, которая делится мыслями об этом в письме Жюли:
«Для чего было умирать этому ангелу – Лизе, которая не только не сделала какого-нибудь зла человеку, но никогда, кроме добрых мыслей, не имела в своей душе. И что ж, мой друг? вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца. <…> Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтоб иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью» (Т. 2. Ч. 3. Гл. XXV. С. 524).
Работа с безмятежностью в психотерапии
Многие клиенты, столкнувшись с требованиями взрослой жизни, приходят в терапию с утопическим запросом вернуть былую безмятежность. Мы не можем обещать им возвращения этого состояния, как не можем повернуть время вспять. Мы можем лишь сопровождать переход наших клиентов на новый уровень сознания, где безмятежность присутствует в новом качестве – в виде осознанного спокойствия, доверия миру, согласия с реальностью, принятия изменений в жизни как неизбежных. Но и тогда безмятежность посещает нас лишь как мимолетное чувство, которое приходит в моменты, когда мы принимаем ситуацию такой, какая она есть.
У Льва Толстого есть описание людей, достигших этого состояния. Вот, например, масон Баздеев глазами Пьера, страстно ищущего путь к безмятежности и гармонии. С точки зрения Баздеева, путь заключается в вере в Бога:
«Пьер с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети, интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью, – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения,