idero
ПЛОЩАДЬ
зимняя служба
Голоса
Ангел со звезд
Наркоманка Анна
Торговка кофтами Софья
Вера (Козуля), ночная бабочка
Марина, продавщица свечей
в храме Воскресения Словущего на Сивцевом Вражке
Черная Фрэнсис
Уборщица кафе Лизавета
Художница Елена
Старуха в зипуне
Пустое лицо
Каменная Баба на Площади
Господи, помилуй
Голоса зимы. Слышна русская песня, рок-вопль,
сирены машин, смех; все съедает вой метели.
Из тьмы и звезд выходит Ангел.
…Пускай вы не верите в россыпь чудес.
Я – Ангел вот этих тяжелых небес.
Я – Ангел вот этих холодных земель.
В Галактике стылой застлали постель.
В Галактике стылой, у звезд на цепи…
Да в лагерной карагандинской степи!
Да в черном подвале, где сохнет белье
Близ ампул – горячее ложе мое.
Я жил – там, где звезды по-рысьи остры…
Сон вечный закончен. Все сны – до поры.
Отверженных вопли ко мне донеслись
С ночных площадей сумасшедших столиц.
Стряхнул облака… мои ноги вошли
В кипящую, мрачную лаву Земли!
И я увидал – смертный ужас един! —
Что ныне распятый – не Божий Сын,
А баба!
…волос рыжекудрая прядь…
…а долго ль кресту на морозе стоять?
И чтобы спасти эту бабу – одну! —
На миг превращаюсь в седую Луну
Над грешной, патлатой ее головой,
Над раной горящей ее ножевой!
А Площадь – плевать, видно, хочет на нас.
Свет розанов-лиц. Полыхание глаз!
Корзины и сумки, в которых – еда!
…И там, над метелью, во мраке – звезда.
«Я объявляю Времени бесполезную эту войну…»
Я объявляю Времени бесполезную эту войну.
Грудью иду на Время; руки – пламенем – ввысь.
Двумя языками огня. У вечной ночи в плену.
Я не хочу глядеть назад. Но шепчу себе: оглянись.
Растерянно озираюсь. Ну сказали ж тебе,
никогда, никогда, никогда
Не гляди назад! Там петля и яд. Видать за версту.
Там ненависть поднесут
В столовой ложке, лечебный твой мельхиор,
к галчино раскрытому рту… и зубов слюда
Блеснет беззащитно, забьешься в истерике,
глотнешь горчайший, огненный Суд.
Я вижу, что было.
Бабка-призрак продает у метро
незримые пирожки.
Из лимузина незримого – на мостовую прыг —
призрачная звезда.
У нее на плечах – песцы!
У старухи – в бельмах зрачки.
…обе они – в черной земле. Избиты снегами венки
На пышном надгробье, чугунном кресте:
сизые иглы инея в холода.
Я вижу, что есть.
Я все еще здесь. Ни прилечь, ни присесть.
Упасть и уснуть, а наутро – в путь,
труд лечит, когда знобит…
В шубу старую запахнусь. Повторю Гавриила.
Вот вам благая весть —
Обнимитесь, люди,
без боязни, боли, обмана, обид.
Я вижу, что будет!
Люди, я никакой не пророк.
Я просто девчонка старая,
дышу свечными нагарами
Страстей Господних в песцовых снегах —
Я, Время, тебе объявляю войну,
даю последний зарок —
Пускай неведом будет мне
твой бедный, последний страх.
Снег зло, наотмашь сечет меня.
Канкан сумеречных огней
На Площади… новые флаги полощутся…
колесом катится голова…
Я, Время, храбро дерусь с тобой!
Да все меньше в запасе дрожащих дней.
А видишь, стою в огнях, и невидим тебе мой страх,
и мертво ты, видишь, а я жива.
Выход
Нам Апокалипсисом уши прожужжали…
По переулкам вкось,