стихах! – да, это важно,
Когда живёшь в многобумажке
На самом верхнем этаже…
Когда есть доля в купаже
От медовухи и от бражки…
Люблю, когда в одной из проб
Зимы в предложенной картинке
Таджик по-дворниковски – в лоб —
Сдвигает в маленький сугроб
Не снег, а первые снежинки…
Когда приходит предвкушенье
Того, чего не знаешь сам:
Истории скрип колеса
Предполагает откровенье
Для многих тайн, но нет нужды
Разгадывать их краем блюдца,
Люблю, когда, друг мой, цветы,
Откуда ни возьмись, берутся
На старом письменном столе,
И томик Франсуа Рабле,
Как нечто важное для дела…
Когда выходишь вдруг из тела
Так, словно петришь в ремесле
Такого рода откровений
И откликаешься на «гений»,
Как пёс бездомный на суфле.
Лежу и слушаю, как снег
Сквозь плотность штор в мой кабинет
С утра пораньше проникает…
Всё потому, что ночью цвет
Шёл-падал… ночью – белый… цвет.
Маэстро-дворник скребыхает…
Нет! Что вы, что вы? – исполняет! —
Адажио…
Вот мой билет! – купил вперёд на сотни лет,
Хоть назубок всё это знаю.
За Иваново
Не хочу угадывать, потому как знаю,
Где-то за Иваново ждёт меня родная,
Ждёт меня сердечная, ждёт меня любимая —
Красота беспечная, ширь невыразимая…
Я к любимой выстелю все дороги скатертью,
Привязаться к лиселю – славное занятие,
Дело не простецкое, коль вниманья требует:
Слово нужно веское, ладное да петое…
Не хочу угадывать, потому как знаю —
Не делилась надвое удаль луговая.
Вот и есть желанная, самая красивая
Где-то за Иваново, славимая силою
Да простыми нравами, пажитью да травами
И привольем, и раздольем, и всепетым богомольем
От ратаев до селян – старорусская земля!
Шуйская да костромская, вичуговско-островская —
С черемис и до мерян – свято-русская земля!
Зимний матч
В Москве зима – тепло и сыро,
Нет снега – и черны дворы:
Мундирчик городской застиран,
Замыт, надраен до дыры…
А потому и нет в ней снега,
Что слишком в лоск ушла она —
Престольная начала века —
Москва, но только не страна.
Стране особого нет дела,
Что даже с первым декабрём
В Москве так и не забелело,
Что мозгло в городе моём.
Что мокро, зябко и дождливо,
Что центр связи был смещён,
И bonne lecture – давно на чтиво
Cменилось, и почти снесён —
Культурный слой, заштукатурен
Интеллигентности