негодованием швырнула под ноги технику.
– Спускайте верёвку!
– Зачем?
– Там мои друзья!
– Рыжая стерва и бывший, от которого тошнит.
– Я вижу, вы давно на меня «смотрите».
– Ты уверена, что хочешь забирать их с собой?
– Спускайте! Верёвку!
– Как скажешь. И не волнуйся так. Пока открыта кабина, ни один двоехвост к ним не приблизится.
– Господа боятся света, – протянула Сара.
– Именно, – кивнул техник, бросая снаряжение для Кони и Гельвы.
Айна обессиленно рухнула на землю.
– Почему ты сбежала с нами? – спросила она у Сары.
– Не знаю. Я что-то вспомнила. На одну секунду. И этого хватило, чтобы пойти за вами. Я бежала за двоехвостами, не обгоняя их. Они меня не видели. А когда вспыхнул свет, поняла, что нам ничего не угрожает, и уже смело бросилась к склону.
Айна молчала. Потом. Она обдумает всё потом.
Техник с помощью странного устройства, на которое автоматически наматывалась верёвка, втащил на вершину Гельву и Кони. Затем отнёс своё оборудование в кабину, вернулся к людям.
– Прошу за мной!
– Айна! – Гельветика взяла её за руку. Она еле стояла на ногах, говорила тоже с трудом, от одежды остались даже не лохмотья, так – обрывки ткани, почти не прикрывающие тело, изукрашенное синяками и кровоподтёками. – Прости меня.
– Гельва, пожалуйста, потом.
– Нет. Послушай, я не верила тебе, завидовала, но… Когда мы вернёмся, всё будет по-другому. Я уже не смогу быть прежней. Ты увидишь.
– Хорошо, Гельва.
– Я была глупой. Плохо к тебе относилась. Я такое сделала… такое… ужасное… Боюсь, ты не простишь.
– Всё в прошлом, дорогая. Всё забыто. Честное слово. Вы! – Она удостоила техника взглядом. – Дайте девушке куртку!
Глава четвёртая. Мечта
Дома хорошо. Дома нет мертвенного ночного светила и двоехвостов. Всё выверено под её желания, рост и длину рук.
Айна лежала в ванне. Она уже сменила воду с солью, воду с розовым маслом и теперь вдыхала аромат винограда. Боты отказались в третий раз портить кожу грубой мочалкой. Айне постоянно казалось, что на теле остался песок и отпечатки лап. Некстати вспомнился Родни, сторонившийся грязной одежды. Теперь она его лучше понимала. Сама бы к себе не прикоснулась.
Потягивать холодный сок в тёплой ванне – блаженство. Мыльная пена на коленках – роскошь. И кто скажет, что она недостойна этих благ, что она их не заработала? Айна усмехнулась. Для миллионов людей это всё привычное окружение, вещи по умолчанию. Только она может считать их благом. Она – и ещё с десяток людей.
Надо вылезать. Всю грязь не смоешь.
– Сушить.
Где-то на границе слышимости пищал коммуникатор. Обойдутся.
Тёмно-фиолетовый шёлк заструился по телу. Айна подмигнула зеркалу и вышла из ванной. Длинный коридор привёл в любимую белую комнату – с мягким диваном, антикварной лампой на тумбочке, огромной шкурой на полу. Здесь искрились все оттенки белого, их царство нарушали