гадать, то не придется и ошибаться. Он оторвал один пластырь и подошел к Риве. Сначала она была слишком ошеломлена, чтобы сопротивляться, когда Майлз взял ее руку, перевернул и прилепил пластырь к запястью, но тут же резко выдернула ладонь. Майлз отпустил.
– Майлз, – забеспокоился профессор Фортиц. – Что это такое? Ты не можешь использовать суперпентотал… Доктор Рива – моя гостья!
Еще чуть-чуть, и… В старые скверные времена дело дошло бы до дуэли. Майлз набрал в грудь побольше воздуха.
– Милорд Аудитор, доктор Рива. Во время этого расследования я дважды принял неверное решение. Если бы я не ошибся, то ваш зять был бы жив, мы бы поймали Судху прежде, чем он успел сбежать со всем оборудованием, и не сидели бы сейчас в глубокой тактической яме, решая головоломки. И оба раза ошибка была одна и та же. Во время нашего первого визита в Департамент Терраформирования я не настоял, чтобы Тьен отвез нас на опытную станцию, несмотря на то что мне хотелось ее посетить. А на следующую ночь я не настоял на допросе с суперпентоталом госпожи Радоваш, несмотря на то что хотел это сделать. Как специалист по анализу неполадок, профессор, скажите, я не прав?
– Прав… Но ты не мог этого знать, Майлз.
– О, но ведь мог и знать. В этом-то все и дело. Но я не сделал тогда то, что должен был, потому что не хотел, чтобы казалось, будто я злоупотребляю данной мне властью Имперского Аудитора или использую ее как дубинку. Особенно здесь, на Комарре, где все с меня, сына Мясника, глаз не спускают, ожидая, что я стану делать. А кроме того, я большую часть жизни сопротивлялся власти и вдруг оказался сам этой самой властью. Вполне естественно, я несколько растерялся.
Рива прижала ладонь ко рту. Никаких покраснений на внутренней стороне запястья не оказалось. Отлично. Майлз вернулся к столу и взял инъектор.
– Лорд Форкосиган, я не даю на это согласия, – резко заявила Рива, когда он приблизился к ней.
– А я его и не прошу, доктор Рива. – Он прикрывал правую руку левой, как при драке на ножах. Инъектор коснулся кожи женщины, когда та, отвернувшись, начала вставать. – Чтобы не ставить перед жестокой дилеммой.
Рива осела на стуле, уставясь на него во все глаза. Рассержена, но не в отчаянии. Погружена в собственные мысли. Прекрасно. По крайней мере это избавило их от неловкой сцены, если бы ему пришлось гоняться за ней по всей комнате. Даже в ее возрасте она скорее всего легко убежала бы от него, если бы действительно хотела это сделать.
– Майлз, – с опасной ноткой в голосе начал профессор, – это может быть твоей привилегией как Аудитора, но лучше бы тебе объяснить.
– Вряд ли это привилегия. Скорее долг. – Майлз посмотрел в глаза Ривы, когда ее зрачки расширились и она полностью расслабилась. Он не стал прибегать к стандартному началу допроса, как обычно делается в ожидании, пока наркотик начнет действовать, а лишь наблюдал за ее губами. Сжатые в ниточку губы женщины медленно расплылись в обычной суперпентотальной улыбке. Но глаза ее оставались более сосредоточенными, чем у большинства оглушенных наркотиком людей. Майлз готов был биться об заклад,