лучинок, которые я нашла в отдельном ящике в кладовке. Я понимала, что поначалу надо попытаться разжечь небольшие куски дерева и потом постепенно докладывать в огонь узкие сухие поленца… Промучившись некоторое время, я была счастлива, когда в камине заплясали оранжевые языки пламени. Теперь необходимо было поддерживать огонь.
Мой ужин состоял из ветчины, яиц, черного хлеба с маслом и сладкого чая. Я не помнила, когда получала от еды столько удовольствия! Вероятно, завтракая, обедая или ужиная в компании с Джорджи, я не могла до конца расслабиться и насладиться едой так, как это было, пока я жила в Москве. Может, сказывались нервы, или же я подсознательно чего-то боялась, находилась в напряжении.
Я вспомнила слова одной своей подруги: она рассказывала, что, когда к ним домой приходят гости, она вообще практически ничего не ест, даже если голодна. Что еда становится почему-то безвкусной, пресной. И это при том, что моя подруга прекрасно готовит. Я тогда сказала ей – быть может, не подумав как следует, – что дело в том, какие именно гости к ним приходят. Вот если я, к примеру, приду к тебе, ты что, перестанешь ощущать вкус еды? Она в ответ расхохоталась и сообщила, что в моей компании она может есть, и много, и получать от этого немыслимое удовольствие…
Получалось, что я сказала истинную правду! Значит, подумалось мне, Джорджи – не моя компания. Не говоря уже о змее Магдалене.
Покончив с ужином, я привела в порядок кухню, задула свечу, принесла из спальни простыни, подушки, одеяла и устроилась на широком мягком диване в гостиной. Прямо напротив пылающего камина. Понимая, что я скорее всего все-таки усну и огонь может погаснуть, я не стала отключать электронагреватель.
Закутавшись в два одеяла разом, я быстро согрелась и, уже засыпая, подумала о том, что ни разу за весь этот проведенный на новом месте вечер не вспомнила о главной цели своей поездки – о том, как мне отомстить заговорщикам.
Я проснулась и обнаружила, что в комнате темно, а огонь в камине полыхает так, словно я только что уснула. Взглянув на дисплей телефона, я поняла, что проспала всего-то около часа. И лишь спустя несколько минут я осознала, что именно меня разбудило.
В дверь кто-то ломился. В парадную дверь, расположенную в нескольких метрах от меня, в конце длинного холла! И это не просто кто-то вежливо стучал или требовал немедленно открыть. Кто-то явно пытался сам открыть двери. Я лихорадочно соображала. Если это хозяева – то у них есть свои ключи. Агенты по ночам по виллам не ходят! Представить, что до меня в доме кто-то жил, предположим, какой-нибудь бездомный или сторож, я тоже не могла, поскольку с первых минут, проведенных мною в доме, было ясно, что дом вот уже несколько месяцев стоит нежилым.
Кто бы мог так лязгать по замку и пытаться его открыть? Вероятно, рассуждала я, тот, у кого все же есть ключ. Но по каким-то причинам он не может открыть дверь.
И тут я, почувствовав, как на голове у меня зашевелились волосы, сообразила, в чем дело. Запираясь изнутри на ключ, я, подстраховавшись,