какой там пуп
Андрей Владимирович Яркин.
«Я мог бы больше написать…»
Я мог бы больше написать
Не получилось
Возможно мог бы кем-то стать
Попал в немилость.
Большие звезды бы легли
Мне на погоны
Могли, конечно же могли
Но вот препоны.
Возможно мог бы я прожить
Богатым, сытым
И эффективно бы решить
Проблемы быта.
А мог бы просто быть
Обычным мачо
Ходить и женщин всех любить
Но незадача.
И мог бы строить жизнь свою
С прямым азартом
Но оказаться не в раю
Как лягут карты.
И версий жизни может быть
Ну, очень много
Здесь главное не позабыть
Что все от Бога.
«Я живу средь белой сказки…»
Я живу средь белой сказки
Снегом весь засыпан ельник
Без приказа и указки
Добровольный я отшельник.
Я хожу по белу снегу
Взглядом обвожу озера
Поселковую телегу
Прислоненную к забору.
А зима сугробы вьюжит
Эх, метель-неразбериха
Стали улочки поуже
В деревеньке Симаниха.
А мороз суров, однако
Крепко прихватил природу
Даже мерзнет здесь собака
Громко воет на погоду.
Но погода-баловница
Словно никого не слышит
Разрумянила всем лица
И морозно на всех дышит.
И приходится всем туго
Тем, кто в лес да за дровами
Эта злая тетка-вьюга
Машет, машет рукавами.
Поднимает она ветер
В окна всем шутя стучится
На серебряной карете
По лесам валдайским мчится.
Ребятня ж повылезала
И в снежки играет лихо
Видно им мороза мало
В деревеньке Симаниха.
«Я за собою сжег мосты…»
Я за собою сжег мосты
Разбил темницы своей стены
Не знаю я, поймешь ли ты
Причины этой перемены.
Процесс уже необратим
И все идет неспешным ходом
А вечным будет только Рим
С древнеязыческим народом.
Никто не сможет задержать
Бег стрелки на часах минутной
Святым никак уже не стать
Если вся жизнь была беспутной.
Мечты развеялись как дым
Но есть еще запасы пыла
Хотя немного стал седым
И в жилах кровь уже остыла.
Пусть окажусь я не в раю
Да цель моя совсем не в этом
И кто оценит жизнь мою
Полет свободного поэта.
«Евпаторийское шоссе…»
Евпаторийское шоссе
Я в доме номер «ноль один»
Давно уже уснули все
Храпит за стенкой армянин.
На стеклах отблески огней
А на полу мой смятый плед
Я