оглянулись. На границе леса стояла стайка, состоявшая из четырёх «петухов» и смотрела на нас.
– Вот и провожающие, – засмеялся «первый», – думаю, опасаться нечего. Это всего лишь простое любопытство животного.
– А если пойдут за нами?
– Придётся одного застрелить.
Гарпимимы за нами не пошли. Постояли на краю леса с минуту и скрылись среди деревьев. Мы помахали им вслед, затем снова двинулись в путь. Всё дальше и дальше удалялись мы от приютившего нас на несколько дней дерева, и расставание с ним породило в моём сердце нежданную грусть.
С вершины первого холма открывалась всё та же панорама, что и с высоты наблюдательного дерева, стоявшего на краю леса. В этой панораме было только одно изменение – лес превратился в широкую чёрно-зелёную полосу. Вершина второго холма тоже ничего нового не принесла, кроме ещё дальше отодвинувшегося леса. Я шёл за «первым» к третьему холму и думал: « А вдруг это постапокалиптические времена, когда все динозавры уже вымерли, а современные млекопитающие ещё не появились? И сейчас на земле только мы с «первым», да несколько «вомбатов» с «петухами»?» Но потом бросил быстрый взгляд на бездонное голубое небо с редкими клочками почти не двигающихся облаков и успокоил себя: «Подожди, дружище, ты ещё будешь мечтать об этой пустынной обстановке. Неужто забыл тот далёкий трубный глас неизвестного гиганта, приветствовавшего наше появление в этом мире? Гиганта настолько огромного и сильного, что он не боится заявлять о себе во всеуслышание без оглядки на присутствие в этом мире двенадцати тонных хищников».
Ближе к вечеру мы устроили на одном из холмов получасовой привал. Лес превратился в тонкую тёмную полоску, а горы, казалось, ничуть не стали ближе. Я знал, что это обманчивое впечатление, что скоро наступит момент, когда они начнут зрительно расти с каждым шагом, раскрывая нам всё больше и больше подробностей своего ландшафта.
Мы ели жареное мясо гарпимима сидя на траве, прислонившись спина к спине. Мясо на вкус было похоже на мясо индюка, но без соли мне не понравилось. Затем по очереди отдыхали лёжа. Сначала «первый» на десять минут блаженно вытянулся во весь рост, а я стоял над ним с автоматом, в шлеме с зеркалами, потом я расслабил уже начавшие ныть от долгой ходьбы мышцы. Только когда закрыл глаза, почувствовал, насколько они устали от постоянного сосредоточенного взгляда в зеркала.
Дальше первым шёл я, а в пяти метрах сзади «первый». До гор добрались в сумерках. Дважды мне мерещилось вдали какое-то движение, и дважды я останавливал наше продвижение, чтобы в прицел осмотреть окрестности. Однако горизонт в сгущающейся темноте оставался пустынным. О том, чтобы ещё на подходе визуально найти на склоне гор надёжное место для ночлега, разговора уже не было. К подножию горы мы подошли в тот момент, когда зашедшее солнце бросило последние лучики на редкие облачка, застывшие на западе. Пришлось включить тактические фонари на шлемах. Освещая склон светом фонарей, мы старательно прислушивались