дел. И, надо заметить, Романовы умели хранить свои “тайные дела”, архив этого Приказа не сохранился… Известно, что уже старший сын Алексея Михайловича, недолго царствовавший Федор Алексеевич, приказал провести ревизию всех имевшихся “архивных” (документальных, летописных) материалов. Именно благодаря подобным периодическим ревизиям в истории Романовых слишком довольно всевозможных таинственностей и пропусков». Тем не менее некоторые судебные дела, возбужденные против царицыных мастериц и касающиеся частной жизни Михаила и Евдокии, все же дошли до нашего времени. Прежде всего это некий крупный «ведовской процесс», участники которого были обвинены в измене, т. е. в заговоре против царской четы. Основания для этого, видимо, были, ибо возбуждению процесса предшествовали трагические события в семье Михаила: внезапная смерть царевичей Ивана и Василия, тяжелая болезнь царицы Евдокии. Теперь у царя остались только дочери и один сын. А это означало, что будущее династии находилось под угрозой. И хотя очередной заговор раскрыли, а виновников «ведовского процесса», среди которых оказались и некоторые родственники царицы, подвергли опале, опасения за судьбу царского трона отравили последние годы жизни Михаила Федоровича.
Несмотря на все старания дипломатов, по словам Ф. Гримберг, «при первых Романовых Россия была изолирована от Европы, кажется, как никогда прежде». Европейские государства словно опустили перед нею некую таинственную «завесу». И дело здесь не только в «династической молодости» первых Романовых. Как считает Фаина Ионтелеевна, немалую роль в установлении этой «завесы» сыграл благожелательный, хотя и во многом идеализированный «шлейф» памяти, оставшийся у европейцев от кратковременного правления в России самозванца Лжедмитрия I. Они представляли его «не только царем “по праву”, но и своеобразным “народным царем”, прошедшим жизненную школу нищеты и преследований, не стыдящимся занятий ремеслом и готовым проводить в системе правления преобразования, облегчающие жизнь беднейших слоев населения». И Романовым, имея на международной арене такого «соперника», как мнение о Лжедмитрии, показываться в Европе было нелегко. Поэтому первые представители династии, создавая свою, романовскую концепцию российской истории, «потратили немало сил на доказательства “незаконности” Лжедмитрия I и его супруги в качестве претендентов на престол». Главная ставка здесь была сделана на «национальную доктрину», обвинявшую самозванца в том, что он привел в Россию «иноземных захватчиков».
Чтобы изменить к себе отношение Европы, а заодно и упрочить свою династию, Михаил Федорович в начале 1640-х годов пытается восстановить традицию династических браков, с помощью которой можно было достичь взаимовыгодных и дипломатических союзов. Притязания у него весьма скромные: он хочет выдать свою старшую дочь Ирину за побочного сына датского короля Христиана IV графа Вольдемара (Вальдемара). Переговоры по этому поводу велись долгие