чем раз в жизни сделают так, как хочешь ты. А если ты выскажешь свое пожелание вслух, незамедлительно начнут терзать свое серое вещество вопросом: каким образом нормальная на вид барышня может купиться на такую ерунду?
С чего вдруг вместо роскошного кабака нужно везти ее на стрельбище, где ей приспичило разрядить пистолет в портреты предыдущего возлюбленного и любимого начальника? Отчего вместо корзины положенных красных роз надо объезжать все магазины и покупать какой-то дурацкий цветок с неприличным названием и противным запахом? И не глупо ли ехать с ней в село «по местам ее детства», если он готов оплатить вам праздничный уик-энд в Рио-де-Жанейро?
Дальнейший ход событий предсказывается крайне просто. Мужчина с облегчением вспоминает, что дама и создание глупое, и само не знает, какого рожна хочет. Клянчит чего-то, сердешная, по недомыслию. Но он-то знает, как лучше…
Боже вас сохрани самому решать за женщину, чего ей не хватает для счастья! Каким бы логичным и аргументированным ни было ваше мнение на этот счет, у нее всегда будет свое, в корне отличающееся от вашего.
Впрочем, многие доморощенные донжуаны незамедлительно возразят, что неоднократно получали намеченный экземпляр женского пола, не утруждая себя его «маразмами». И он (экземпляр) был им за это только признателен.
Но этот мнимый парадокс прост, как яблоко, которым хитрюга Ева довела до греха бедного Адама. Ведь в девяноста девяти случаях из ста мужчина соблазняет женщину только потому, что… она сама решила его соблазнить! И он-то, родимый, и есть ее главный «бзик», в сравнении с которым меркнут все остальные. А коли так, дама мужественно отправится со своим «маразмом» в любой ресторан (даже если прекрасно знает: здесь отвратно готовят даже тривиальную картошку фри), благодарно примет от него любые подарки (даже набор отверток и портрет Че Гевары!), благосклонно выслушает отчет о любви и терпеливо дождется «десерта».
Зная, «кто был охотник, кто добыча?», мужчина все равно никогда не догадается…
Слишком доступна?
«Если она согласилась пойти с тобой в ночной клуб, считай, согласна…» – услышала я обрывок мужского разговора. Речь шла о вполне пристойной девице. Да и в интонациях собеседников не проскальзывало ноток пренебрежения. Они просто обсуждали радостный для одного из них факт… А я задумалась: неужели механизм нашего соблазнения столь примитивно прост? И кто в этом виноват? Мы? Они? Общество? Время?
А ведь еще каких-то сто лет назад мораль диктовала дамам и господам предельно четкие правила по использованию друг друга. Ему: «Взял за руку – женись!» Ей: «Не женился – топись! Или ступай в монастырь…» Конечно, можно лишь посочувствовать соблазненным барышням, вынужденным хоронить себя живьем. Но ведь они были скорее досадными исключениями из общего правила. А правило это, что бы там ни говорили, работало на нас, дам. Кавалер не смел даже близко подойти к порядочной девушке, не имея на ее счет серьезных