без полиции и даже без обычных для греков заморочек с зарплатой. Ночью посадили в такси и увезли в аэропорт, так что Францию Серега тоже не разглядел.
– А-ха-ха! А-ха-ха! – от души заливался смехом мастер. – Ну, дают братья-славяне! Прямо всерьез топтали, да? А ты что? Хоть разик-то пнул?
– Я ничего. В стороне стоял, – виновато пробормотал Серега. – Подумал тогда, что втроем одного – многовато будет. А хотелось очень.
– Вот и надо было душу отвести! А-ха-ха! Слышишь, чиф?
– Юрий Константинович, две мили до входа, – сказал чиф, оторвавшись от радара. – Вон, уже буруны впереди появились.
– Да я вижу! Нет, ты слышал, Боря? Эти терпели, а списали все равно всех разом! И сенегальца до кучи! Расисты! А-ха-ха-ха-ха!… Ладно, Сергей, иди к рулю, хоть за штурвал подержись. Только на ручное управление не переключай, пусть автомат рулит.
Серега шагнул к рулевой колонке, схватился за отполированные рукоятки штурвала, непроизвольно расправил плечи и выпятил грудь.
Впереди прямо на курсе сидел на камнях небольшой пароход, ржавый, накренившийся, с торчащими в разные стороны грузовыми стрелами. Вокруг него из воды выпирали верхушки коралловых рифов, кипели пенные буруны. Еще два полуразвалившихся остова Серега обнаружил справа, ближе к египетскому берегу.
– Вот тебе и пролив Тиран, – сказал чиф. – Слева Саудовская Аравия, справа Синайский полуостров. Вон, видишь там черные пятна на песке? Это сгоревшие танки еще с войны семьдесят второго года остались.
– Да, Боря, накидали тогда ваши арабкам. По самое некуда, – сказал мастер.
– А пусть не лезут, – пробурчал чиф.
– Ой, а можно в бинокль посмотреть? – спросил Серега.
– Иди, смотри. Все равно ты мне сейчас только мешать будешь.
Чиф подошел, щелкнул переключателем и крутанул штурвал. Пароход послушно уклонился влево и направился в проход между бурунами. Серега схватил бинокль и замешкался: на темнеющие под водой рифы впереди тоже хотелось посмотреть, но потом выскочил на крыло.
Горная цепь справа резко оборвалась, без всяких склонов и террас перешла в низкий пустынный берег. Кое-где торчали одинокие черные скалы, вокруг которых, извиваясь и раскачиваясь, танцевали песчаные смерчи. Между скалами он обнаружил несколько темных пятен. Если бы чиф не сказал, Серега ни за что бы не догадался, что это танки, занесенные песком по самые башни. А дальше, если смотреть прямо по курсу, оба берега, скалистый и пустынный, расступались и открывали ничем не ограниченный простор: лазурная гладь, уходящая в небо.
Серега глубоко вдохнул морской воздух, смешанный с восторгом. И вдруг что-то случилось. Он сразу не понял, лишь почувствовал: что-то произошло. А потом наступила тишина, непонятная и напряженная.
Серега обернулся к двери. Мастер и чиф застыли в каких-то полубегущих позах, как перед стартом. Оба смотрели в иллюминатор. Нос судна медленно смещался влево, к коралловым островкам, вокруг которых