духа. Ее стихи – это не скороспелый сырец, не полуфабрикат, подаваемый полуготовым на потребу публике (как у большинства современных стихослагателей), а глубочайшее преображение внутреннего опыта при полном напряжении всех физических сил. Это – огромный труд души, интеллекта, культуры, мучительно выношенный плод личной трагедии и судьбы отечества…
Г.Иванов, рецензируя следующую ахматовскую книгу («Подорожник» – Пг., 1921. – 60 с. – 1.000 экз.), тонко подметил: «Ахматова принадлежит к числу тех немногих поэтов, каждая строчка которых есть драгоценность».
Между этими двумя книгами – «Белая стая» и «Подорожник» – пролегла историческая пропасть. Разразилась братоубийственная эпопея революций и Гражданской войны. Старый мир рухнул – вместе с его обесцененной культурой и обессмысленным искусством. Для подавляющего большинства людей жизнь свелась к беспринципной и беспощадной борьбе за существование.
Внезапно исчезло и привычное окружение сложившегося, признанного молодого поэта – Анны Ахматовой: в один миг ее поколение очутилось среди совершенно чужой публики, изъяснявшейся на каком-то ином языке, исповедавшей другие слова, мысли, чувства, понятия. Правда, в годы Гражданской войны число любителей поэзии оставалось еще значительным: для многих стихи были как спасительная соломинка в штормовой пучине. Хотя и эти иллюзии безжалостно рушились на пронизывающих ветрах перемен… Этот детонированный революцией стремительный и тотальный крах старой культуры не разрушил внутренний мир Ахматовой. Но проблема выбора, грозно маячившая перед всей Россией, с неотвратимостью вставала и перед поэтом:
Когда в тоске самоубийства
Народ гостей немецких ждал
И дух суровый византийства
От русской церкви отлетал,
Когда приневская столица,
Забыв величие свое,
Как опьяневшая блудница,
Не знала, кто берет ее, -
Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда.
Я кровь от рук твоих отмою,
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид».
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух,
Чтоб этой речью недостойной
Не осквернился скорбный дух.
Осень 1917
Великому художнику даже необходим воздух великих бедствий: он не может жить без родной страны и пневмосферы родного языка – как рыба без воды. Те, кто покинули Россию в послереволюционные годы, считали, что жить в рабстве нельзя и что для них нет родины без свободы. Ахматова осталась в России, хотя в эмиграции ее любили и ждали. Для нее «изгнанья воздух» горек – «как отравленное вино». Она сделала свой выбор: он оказался верным, хотя и невероятно тяжелым…
Ее близкая подруга – красавица О.Глебова-Судейкина, тоже оказавшаяся за границей, – смеясь, рассказывала друзьям в разгар Гражданской войны, как однажды Ахматова, очень худая