стол. Тяжеленный, классный. Магнитола с проигрывателем, магнитофон, здесь кучка бабин для магнитофона, здесь мои пластинки. Песняры, Карлос Сантана, Антонов… Здорово! На стенах мои черно-белая графика, в углу стоит бабушкин тяжеленный кованый сундук. На другой стене две бабулины иконы. Я еще не выбросил их основу – почти истлевшие деревяшки. Какой же я дурень, что это сделал! Может, как-то можно будет это изменить? Посмотрим.
– Гена, ты уже встал? Пора! Мы с отцом уходим на работу, закрой за нами! – это голос матери. Аж сердце сжалось! Какой же он родной, молодой, задорный, жизнелюбивый! Сколько же ей сейчас лет? Так, 28-го года, а сейчас, если верить Татьяне, 80-й. Значит, 52. Молодая совсем.
– Ты меня слышишь, лежебока?
– Да, мам, слышу. Щас закрою. – А мой-то голос! А! Совсем пацан! Любопытно, как я выгляжу? Дверь хлопнула. Тишина. Значит, они ушли на работу. Я осторожно приоткрыл дверь в коридор. Никого. Закрыл дверь на ключ. Огляделся. Холодильник, вешалка, закрытая знакомой до слез шторой из материала, который отец притащил с работы. Наверное, он еще зам директора кинотеатра. Трудно сейчас просчитать. И, если мы живем еще в ЭТОЙ квартире, мать по-прежнему работает в Крайкоме партии. Да, не долго ей там осталось продержаться. А вот и зеркало. Ой! Хорош! Молод, красив! И пробор посередине. Была бы возможность, поменял бы прическу. Времени нет, да и заподозрит кто? Брови черные, прямые, как стрела. Ух! Ни живота, ни морщин. Даже кубики на брюхе! Красота! Эх, остаться бы таким всю жизнь! Завидно и несправедливо сейчас смотреть на себя такого, когда как раз начал бороться с лишним весом! Раньше он даже не прилипал ни к одной части тела. Ладно, хватит любоваться собой, пойдем на кухню. Кухонька, конечно, малюсенькая, вся сделанная руками отца из какого-то бирюзового оргстекла. А ничего! Молодец! Газовая колонка, у которой бабушка втихаря курила свой «Север». Я, как будто бы даже почувствовал их запах. Эххе хе… Сердце заныло от тоски. И зачем я сюда вернулся? Хотя, прикольно, все-таки посмотреть на то, что осталось в памяти на всю жизнь, как старая фотография, а сейчас ожила всеми красками! Нет, здорово, все-таки Татьяна придумала! Люди об этом только мечтают, а ей удалось! Но что-то тут не так, а что, пока понять не могу. Ладно, потом разберусь. В комнатах и на балконах все было так же, как я помнил. И что же мне теперь делать? Ну, наверное, то же, что я делал в прежние времена. Я с трудом зажег колонку, помылся, почистил зубы. Бриться … наверное, не буду. Уж больно бритва стремная, со сменным и небезопасным лезвием. Того и гляди, без носа останешься. Хотя… Как-то я же брился раньше? И ничего. Очень аккуратно и медленно я пытался сбрить еще очень мягкие волоски на бороде. Вроде, получилось. Последний штрих, и… Черт бы побрал эту проклятущую бритву! Мог бы денек и небритым походить. Порезался-таки! Прямо на подбородке, на самом видном месте. Да и порез-то такой конкретный – сантиметра два! Ладно, где там у нас туалетная бумага? Присобачим кусочек на 5 минут – и кровь остановится. Пойду на свой балкон. Как часто он мене снился! Отличный вид, правда, это, наверное, за счет прекрасной погоды. Да, треники-то уже менять пора.
Конец ознакомительного