работников архива. Вы это понимаете?
– Какая халатность? – взвилась Стелла. – Какая ответственность?
– Сгорели уникальные документы. Сгорело здание. Ущерб огромен. Но мы не хотим ничьей крови и огульных обвинений. Поэтому говорите все. И мы поможем.
– Но какое отношение это имеет…
– Имеет, – веско отрезал Леший.
– О каком-то дневнике они говорили! – сдалась Стелла. – О каком – не расслышала.
– О чем еще?
– Об это шалаве Даньяновой.
– Иве Даньянове? – напрягся я. – Вы ее лично знаете?
– Да кто же ее, шлюху, не знает. Месяцами у нас зависала в архиве. Все в бумагах копалась. Диссертацию пишет. Она и диссертация! Ей на дискотеках с неграми зажигать!
Теперь уж и понукать Стеллу не надо было – наболело. Если у тебя ушки на макушке, и ты трудолюбиво копишь сплетни и всякие предосудительные истории, то появляется непреодолимое желание поделиться своими информационными накоплениями, нажитыми непосильным трудом.
– А вы ее давно не видели? – спросил я.
– Неделю назад видела. Она обещала на мою радость пару недель не появляться. Как сказала – отпуск и развлечения. С очередным бездельником на его папином «Гелентвагене» веселится!
– И где она может веселиться? – полюбопытствовал я.
– А я знаю?
– Ее телефоны не отвечают.
– Вот так она веселится. Отрыв, как сама говорит. От всего.
«Если она еще жива», – подумал я.
В свете развивающихся событий это был далеко не факт. Уверен, что Стелла сильно обрадуется, если Даньянова загнется в корчах. Такие искренние чувства у женщин возможны, только когда между ними пробежал черный кот, то есть блондинистый атлет. Ну или не атлет. Но пробежал.
Итак, выяснилось, что Сартаков встречался с заведующей филиалом. Это зацепка.
– Телефончик Анны Иордановны не дадите? – спросил я.
– Вы что, ничего не знаете? – изумилась Стелла.
– Чего мы не знаем.
– Вы ей не дозвонитесь.
– Почему?
– Утром… – как-то с трудом произнесла Стелла, скорбно понурив плечи. – Сердце…
– Умерла?
– Архив был всей ее жизнью. Вот сердце и не выдержало.
Что-то у многих вокруг меня не выдерживает сердце.
Мы переглянулись с Лешим. И он кивнул. Сейчас займется…
Этим же вечером я снова переступил порог морга. И снова тот же патологоанатом. Только усмешка еще шире. Мол, всегда рады видеть постоянных клиентов, которые каждый день заглядывают по поводу новых трупов.
– У вас профессиональный интерес к людям, погибшим от сердечной недостаточности? – поинтересовался он, узнав, по чью душу, точнее, тело, пришли.
– А что, и тут сердечная недостаточность? – спросил я.
– Гражданка Воронцова умерла примерно от того же, от чего и прежний предмет вашего интереса.
– Вас это не удивляет?
– Нисколько… Смотреть товар