вездеход, а сам пошел вокруг усадьбы, прихватив с собой Майбо.
– А здесь, значит, у тебя огород? – спросил гроссфитцер, указывая на перекопанные к зиме грядки.
– Да, ваша честь, огородик здесь, – с готовностью подтвердил Розенфельд.
– Огородик, – произнес Джакоб. – А дальше, значит, садик?
– Совершенно верно, ваша честь. Садик хороший, в этом году яблок много было…
Джакоб кивнул. Солнце уже начало растапливать легший за ночь иней, однако и так было ясно, что подозрительные следы вокруг дома отсутствовали.
Гроссфитцер был разочарован. Он надеялся найти здесь тайник.
– Так о чем вы говорили с саваттером? – как бы невзначай бросил Джакоб, начиная последнюю атаку на Майбо.
– Ни о чем не говорили, ваша честь. Он уже никакой был, когда мы его в дом втащили.
– А зачем тащить в дом? Ты что, не знаешь, что при обнаружении этих уродов нужно срочно звонить в полицию, а не пытаться оказать им помощь!.. Ты знаешь, что помогал врагу?!
– Да что вы, ваша честь!.. Да разве же я ему помогал? Ведь я думал, что это добрый маливан с дороги сбился и в беду попал – на улице-то темно было, хоть глаз выколи. Вот и втащили мы его в тепло, а как при свете-то увидели, что это за подарочек, так тут же в полицию! Неужто я не знаю, ваша честь, что надо быть лояльным.
Заурчал двигатель вездехода. Подчиненные напоминали гроссфитцеру, что пора отъезжать.
– Ну ладно, гражданин Розенфельд, будем считать, что ты отбрехался. Будем пока что считать, что ты человек честный и похитителям людей не помощник…
– Да не помощник я!.. – вскричал Майбо.
Но гроссфитцер остановил его жестом:
– Это мы выясним, гражданин. Обязательно выясним…
И, не говоря больше ни слова, Джакоб развернулся и пошел обратно во двор, а Майбо засеменил следом, глядя, как сапоги полицейского топчут прибитую ночным заморозком траву.
Джакоб прошел мимо Лейлы, даже не взглянув на нее, и, только вскочив на гусеницу вездехода, крикнул:
– Не думай, что ты очень хитра, хозяйка!.. Не думай!..
После этого гроссфитцер захлопнул дверь, и вездеход, скрипя гусеницами, покатился по промерзшей дороге.
Лейла с мужем еще какое-то время смотрели вслед удалявшейся машине, а затем Майбо спросил:
– Куда ты это спрятала?
– Зачем тебе? – не глядя на мужа, поинтересовалась Лейла.
– Затем, что я тоже рисковал и даже не могу понять – почему. Наверное, потому, что меня возмутило их свинское поведение. Говори, Лейла, ведь я же тебя не предал.
– Не предал? – Женщина повернулась и в упор посмотрела на Майбо. – Ты не мог предать меня, я же твоя жена…
– Ну… – Майбо пожал плечами, затем вздохнул и признался: – Я был близок к этому, Лил. Честное слово…
Лейла ничего не сказала в ответ на признание мужа. Она подошла к воротам и, приподняв клок свалявшейся травы, достала ту самую коробочку, за которой охотились полицейские.
Она держала ее на своей ладони, и Майбо, приблизившись, робко протянул руку и дотронулся до металлической