момента».
А какого? Самому бы знать… Не хотелось бы доводить до того, чтобы он сам ее рукава закатал или приподнял кофту до конца. Резинка которой и сама уже бледную полоску кожи впалого живота оголила, но не достаточно. Не достаточно для того, чтобы определить «масштаб трагедии».
«Приказано» было, ждать и «наблюдать», «следить»… Но кого он обманывал? Кивая ночью, а под утро – не в силах уснуть. И с каким-то «маньяческим желанием», вглядывался в одно единственное окно, дабы рассмотреть, хоть что-то. Или выждать, чтобы София сама вышла на балкон, и хоть как-то и чем-то, «запалилась». Но вот, он парадокс и вот она ирония. «Запалилась» она табаком. Что конечно, не отметает ее «внутренних демонов», по проблеме. Но и не «добавляет очков», вместе с тем, никому и ни к чему. Ни подтверждая, но и не опровергая.
– А точно стоило прятать от меня, именно Влада? – прервала повисшую, между ними, тишину, София. – Как и меня, именно от него? Я имею в виду…
– Ты все-таки хочешь, лично, «проинспектировать уголок потребителя», да? – утробно прорычал Егор, вдыхая ее запах с закрытыми глазами. Теперь, не только, ради наслаждения и какого-то своего эстетического удовольствия. Но и для того, чтобы успокоиться, а ведь, так хорошо молчании. – «Потребителя» моих «нервных клеток», в том углу!
– То есть, как «похоже»?!
– То есть, как «тату»?!
Так и не дождавшись Егора с Софией, Влад и Женя обоюдно решили, якобы «намекнуть» Александру, на разговор «тет-а-тет». И одними «мужчинами». Который вылился в «женское», «очистившееся» и вернувшееся из дамской комнаты, жестокое и яростное: «нет! Здесь и при нас! Сейчас!».
А после, в не менее жестокое противостояние «женского» и «мужского». Количество «вторых», перевешивало знатно, количество «первых». Зато, качеством они не уступали друг другу. И в каких-то моментах, буквально перевешивали количество, «женское» над «мужским».
– Поля! – «проныл» Женя, уже, скорее просто и по факту. Не надеясь, что она смилостивится и успокоится, наконец. Спустя десять минут объяснений и десять минут «вымаливания» прощения за молчание.
Скрестив руки, в закатанной до локтя белой рубашке, в светло-серую клетку, на столе, он «упал» на них лбом. И уставился взглядом в пол. Точнее, в полоску пола, межу своих же ног, в темно-коричневых брюках на черном кожаном ремне.
– Нет! Вот… Даже, не начинай! – махнула она правой рукой в его сторону, отмахиваясь. – Ни о какой беременности не может идти речь, тем более ни о какой: «ты же – девушка! Ты не должна ругаться, успокойся!». Я не буду спокойна, пока не будет спокойна моя малышка! Которая, мало того, что подверглась всему этому. Теперь, еще и вторит судьбе вашей! – шатен скрючился. – Вашей, Влад, с Егором! Бывшей! Буквально, «рвясь» опять между двух огней! И это, не к тому, что ту мне жалко. Я ее не знала до момента, как Женя появился со всеми вами, у меня. А я – у вас и Жени. А там, где-то «ровно» и лет пять есть уже, наверное. Не то, шесть! Короче! Вполне, достаточно, чтобы сказать, что она