туфли. Пропустила ее, без всяких вопросов.
Как и «консьерж». Молодая женщина-ангел, тридцати-тридцати пяти лет. С округлым лицом и тонкими, нежными чертами лица. Серыми глазами, в окружении светлых длинных ресниц. Подкрашенных бежевыми тенями. И узких светлых бровей. Под русой пышной челкой. Волосы средней длины, были прибраны в тугой хвост за затылке. «Вытягивая» ее светлую кожу на скулах и висках. С небольшим и аккуратным носом. Над небольшими, но полными, губами. С матовой нежной бежевой помадой. И округлым ровным подбородком.
В том же «дресс-коде», что и мужчины рядом с ней. За исключением цвета и обуви. На ней был белый костюм, а ноги были «увенчаны» белыми лакированными лодочками, на тонкой и высокой шпильке. Руки с белым лаком, на средней длины ногтях пальцев, были уложены перед собой. И отбивали легкий ритм на пластиковой поверхности темно-синей тумбы перед ней. Как и весь интерьер их окружавший. В синих тонах, повсеместно. От плиточного пола и стен, до натяжного потолка. Со встроенным белым светом. С легким присутствием серого, как «металлического». В рамах пластиковых окон, которые были, почти что везде. И рамах серых металлических кабин лифтов.
«Великая сила внушения и внушаемости» не дала Александру оставить в доме людей. Поэтому, он один из первых, подал прошение на замену персонала «своими». Ангелами или демонами… Главное, не людьми. Чтобы никто не мог проникнуть или узнать что-то, применив «волшебство» и «магию вне стен Хогвартса». Как и надолго не оставлял «имеющихся». Держась правила: «люди – внушаемы, а существа – сменяемы». Должны быть, как и равновесие с балансом. Сохранять эту возможность, для всех. И чтобы «враги» не изощрялись, в попытках придумать, как проникнуть через одних и тех же. А их и не было, «одних» и «тех» же.
София и не старалась их запоминать. Как по именам, так и внешне. Не задерживаясь, особо. Как на них, так в доме и квартире. Но мельком, пробегалась глазами, здороваясь. Не удивляясь новым личностям, при следующем появлении здесь. Нацизм и расизм? Нет. Паранойя? Да! Но никто не сказал: «нет». Все были: «да!» и «за!». Опять же… Даже, если «первые» и были. Считалось, что и нет. Сейчас-то, точно…
Юркнув в серую металлическую кабину лифта. Девушка нажала на серую металлическую кнопку нужного, семьдесят шестого этажа. И повернулась меж зеркальных стен, к той, что была сзади и за ее спиной. Попытавшись оправить и исправить то, что за пару минут устроил с ней дождь и ветер. Благо, косметика не «подсмылась». Девушка ограничилась, только тоном и пудрой, чуть мазнув светло-коричневыми тенями веки. И в тон им, «сдобрив» матовой помадой губы.
Погода соответствовала ее нежеланию наносить туш на ресницы и карандаш на брови. Светло-бежевые ногти, ближе к белому и молочному, «держались» который день. Благо, что на них ей время тратить не пришлось. А волосы были мокрыми на концах. Когда, как одежда, пострадала больше всего, наверное.
Если кофта, в горизонтальную черно-белую полоску. И черные укороченные брюки. Еще можно было спасти, просушив. То черные тканевые слипоны,